– О, понимаю.
Она снова огляделась.
– Конечно, все достаточно запущено, но может, именно это и создает столь непередаваемую атмосферу. Словно чердак живет сам по себе, отдельно от остального дома.
– Вы в точности повторили мои мысли. Но когда мне нужно что-нибудь найти – как, например, сейчас, – у меня появляется мысль навести здесь порядок, заменить все эти старинные лампы на современные флюоресцирующие... И выкинуть хотя бы часть этого барахла к чертовой матери!
– Вы не осмелитесь!
– Вы правы, как только это желание приходит, так сразу и уходит, – со вздохом признал мужчина. – Просто рука не поднимается.
Лорел понимающе кивнула, коснувшись старинного граммофона.
– Давненько этим раритетом не пользовались, не так ли? – с полуулыбкой спросила она, сдувая пыль с пальцев.
– Да. Если бы не случай, неизвестно, удалось ли нам вообще когда-нибудь его обнаружить, – с усмешкой заметил он.
Лорел весело засмеялась, поднимая крышку и заглядывая внутрь ящика.
– Надо же, какой он чистенький! А пластинки где?
– Когда вы здесь появились, я еще был в процессе поиска.
Перейдя к следующему ящику, мужчина нечаянно столкнул книгу. Она упала на пол, попутно потеряв несколько страниц, погнувшихся и пожелтевших от времени.
– Может, помочь?
– Если вам не трудно.
Лорел решила начать с сундука, стоявшего под круглым окном, находившимся почти возле самой крыши. Сундук был огромный, в нем спокойно уместилась бы парочка-другая скелетов.
– Не могу поверить, что вы никогда их не слушали! Многие люди дорого бы отдали только за то, чтобы просто иметь у себя такие пластинки.
– Охотно верю, но шуршащему граммофону я предпочитаю что-нибудь более современное.
В ответ до него донесся легкий смех.
Лорел открыла крышку не без опасений, что из сундука кто-нибудь выпрыгнет, и осторожно заглянула внутрь. Сундук был наполнен книгами и – о чудо! – там же лежала ровная стопочка пластинок с записями Люсинды Моричелли.
Девушка не смогла удержаться от радостного возгласа.
– Я нашла их!
– Уже? – Чарльз отставил коробку, которую намеревался открыть, и подошел к ней.
Очень осторожно Лорел вытащила несколько пластинок.
– Вот и они... Надо же, почти в идеальном состоянии, – с благоговением прошептала она.
– Да, нечасто же ими пользовались, – задумчиво произнес Чарльз. – Узнаете, что это за записи?
– Попробуйте вот эту, – она выбрала пластинку, которая входила и в коллекцию ее отца.
Мужчину подошел к граммофону, покрутил ручку и поставил тяжелую иглу на черный диск. Через серию тихих щелчков все помещение наполнил чистый, глубокий женский голос.
На глазах Лорел выступили слезы.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Чарльз, быстро подходя к ней.
– Ничего, – девушка шмыгнула носом и улыбнулась сквозь слезы, – все хорошо, просто... просто это так прекрасно.
– Вы всегда плачете, если расчувствуетесь? – грубовато спросил он.
– Нет, только иногда, – икнула Лорел.
– Женщину это только красит, – Чарльз нежно приподнял пальцами ее подбородок.
Взгляды их пересеклись. Обоих пронзила дрожь. Единственное, о чем могла думать Лорел, – поцелует он ее или нет.
Девушка не могла забыть тот первый поцелуй в его кабинете. Как ни старалась она убедить себя, что это неправильно и нельзя допустить, чтобы между ними что-нибудь произошло, никакие уговоры не помогали. Даже мысли о Пенни не могли защитить ее от искушения. Помимо воли она вспоминала его жаркое дыхание и не могла запретить себе мечтать о нем. Губы ее приоткрылись, она зажмурилась, и в тот же момент почувствовала, как его твердый рот накрыл ее губы.
Повиснув на его шее, словно ноги ее больше не держали, она откликнулась на поцелуй. Мужчина тихо застонал.
Значит, я небезразлична ему!
Голова у нее кружилась, тело словно наполнили раскаленной лавой.
Во имя Господа, что она делает? Чарльз – ее босс, а она всего лишь служащая! Лорел цеплялась за эту мысль, а ее руки в это время бесстыдно скользили по его напряженной спине.
Чарльз сжал ее в своих объятьях так, что ей стало трудно дышать. Сквозь туман, застилавший ее разум, она отметила, как он возбужден, но только крепче прижалась к нему.
