укажет на юг. В следующие несколько дней мимо галереи потянулся нескончаемый поток машин. Незадолго до того, как поздним утром она сделала перерыв на ленч, к галерее подъехал темно-красный фургон и нетерпеливо засигналил.
Недовольная Рейн открыла дверь вестибюля и, выйдя на узенькое крылечко, увидела, как из машины вылезает мужчина в футболке с неприличной надписью и ковбойской соломенной шляпе. Он широко улыбнулся ей из-за рыжей бороды, и Рейн не смогла сдержать улыбки в ответ на его заразительное дружелюбие. Джинсы его, изумленно отметила она, являли собой палитру изо всех когда-либо существовавших цветов.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — крикнула она.
— Привет! Привез вам тут целое море моих зимних работ. А где Реба?
— Если вы о мисс Флинт, то она вышла замуж и живет сейчас в Гонолулу. Я вместо нее, меня зовут Ларейн Эшби. Теперь я управляющая галереей.
— Кен Лоусон. Вы уж извините за гудок. У меня зарезервировано место на пароме на Сидр-Айленд, а мне еще пару миль надо проехать. Может, поможете мне вытащить картины? Они большие, но не очень тяжелые — в основном написаны на акриле.
Она спустилась на три ступеньки вниз как раз вовремя, чтобы принять яркое полотно, осторожно взяв его за шнур, попробовав сначала, достаточно ли он прочен. Будучи консультантом, она, разумеется, никогда не участвовала в разгрузке или погрузке, но это вполне в ее силах. Пока Кен разворачивал тщательно упакованные работы, она уже раз десять продефилировала из вестибюля в галерею и обратно.
Покончив с этим, пока Кен укладывал упаковочные материалы в багажник фургона, она достала квитанцию о принятии картин на комиссию и бланк для расписки. Как бы он ни опаздывал на паром, он не мог уехать, не заполнив бумаги.
Еще через час обаятельный художник уже не выказывал никаких признаков торопливости. Осмотрев собранные в галерее работы, оценив почти все очень откровенно, чтобы не сказать — негативно, он попросил чашечку кофе.
— Придется довольствоваться растворимым, — предупредила она.
— Послушайте, давайте лучше пойдем куда-нибудь и разживемся пиццей? Вы ведь все равно еще официально не открыты, верно? Закройте дверь, и пошли. Я могу уехать и на следующем пароме.
Под влиянием импульса, который она сама не могла объяснить, Рейн приняла приглашение. Это никак не было связано с тем, что она вот уже несколько дней практически не видела Сайласа, совершенно не связано с тем, что она подхватила ужасную простуду во время их прогулки, а он даже не обратил на это внимания. Конечно, ничего особенного не было в том, что она закрыла на часок галерею, чтобы отправиться на дружеский деловой ленч.
Хорошо зная остров, Кен быстро нашел место, где подавали пиццу, и Рейн с удовольствием принялась за неожиданное угощение. Она ела пиццу, наверное, всего раза два в жизни, оба раза еще в колледже. Ни Мортимер, ни Пол пиццу не жаловали.
Даже себе она потом не призналась, что смесь пепперони, анчоусов и грибов не была и вполовину такой вкусной, как похлебка из моллюсков, которую они ели с Сайласом.
И все же это пусть маленькая, но победа, решила она на обратном пути. Она позавтракала с мужчиной и получила огромное удовольствие, несмотря на то, что на нем были измазанные краской джинсы и неприличная футболка вместо костюма классического покроя и галстука. В порыве гостеприимства она пригласила его на чашку кофе, о которой он просил раньше.
— Конечно, шпинатной настойки тетушки Джейн уже не осталось? Реба всегда предлагала мне стаканчик.
Голос Кена прозвучал тоскливо, и Рейн подумала: интересно, насколько дружескими были его чувства к ее предшественнице?
— Ммм, хорошо, я полагаю, это возможно, хотя и не советовала бы вам ее пить, если вы собираетесь в скором времени сесть за руль.
Он подмигнул, следуя за ней в гостиную.
— Да, от этой смеси в голове шумит, но обещаю, только маленький глоточек, чтобы запить пиццу, и я направляюсь прямо к парому на остров Окракок. К тому времени, как я пересеку залив Хаттерас, я буду как стеклышко. Кроме того, это ваша вина, что я опоздал на свой паром на Сидр-Айленд. Если бы вы не дарили меня все время этой улыбкой Моны Лизы…
