— Что-то у меня глаза сами закрываются, — зевнул Дима. — Пора на боковую.
Он поцеловал жену и пошел в спальню. Маша встревоженно заметила:
— Ты так сильно устаешь, не высыпаешься. Надо бы провериться у врача. Может быть, тебе немного отдохнуть, подлечиться в санатории? Только не говори, что в театре без тебя не смогут обойтись. Ты заслужил отдых.
— Потом поговорим. — Дима увильнул от разговора.
Он даже не стал брать в руки книжку, накрылся одеялом, выключил свет, расслабился и сразу заснул.
Господи, ему опять снился тот же самый сон!
В старом спортивном костюме и лыжной шапочке он подстерегал свою жертву в темном подъезде.
Вчера он провозился весь вечер, работал по двум адресам, устал, да и рисковал излишне. Сегодня он намеревался набрать нужную сумму одним ударом. Несколько человек прошли мимо него, но он даже не тронулся с места.
Он ждал. И когда в подъезд вошла хорошо одетая женщина на высоких каблуках и с сумочкой на длинном ремешке через плечо, он довольно усмехнулся. Это была вице-президент известного в городе банка Елена Петровна.
Дима действовал, как хорошо отлаженный автомат. Пропустил Елену Петровну мимо себя и напал сзади. Одной рукой сильно сжал ей горло, другой показал нож. Широкое лезвие, это он знал точно, действовало сильнее всего.
Он вырвал у нее из рук сумочку и одной рукой открыл — там лежал выигрыш, полученный в казино, и подарок от администрации — маленький медвежонок. Он довольно хмыкнул и повернул женщину лицом к себе, чтобы снять драгоценности.
Едва он выпустил ее, Елена Петровна начала кричать:
— Помогите, на помощь, грабят, помогите!
И внезапно вонзила ему ногти в лицо. От боли и неожиданности он выпустил нож и отскочил назад.
Елена Петровна, продолжая кричать, бросилась вверх по лестнице. Он не рискнул ее преследовать, потому что в подъезде открылись двери, залаяла собака и зазвучали встревоженные голоса.
Он сорвал с головы шапочку, выскочил из подъезда и побежал, что было сил. По дороге он сообразил, что бросил в подъезде нож и лыжную шапочку. Но не возвращаться же за ними?
Он прибежал домой и сразу прошел в ванную. Свет зажег только с третьей попытки. Он глянул на себя в разбитое зеркало. Чертова баба умудрилась разодрать ему все лицо, несмотря на низко надвинутую шапочку.
Дима умылся с мылом. Полотенца у него не было. Он стащил с себя рубашку и вытерся рукавом. Прошел на кухню, запустил руку в картонный ящик, вытащил бутылку коньяка и убедился, что она пустая. Достал початую бутылку водки, налил себе полный стакан, выпил залпом и завалился спать.
Дима проснулся от звонков в дверь. Открыл глаза, было еще темно. Он сел, потряс головой, потрогал лицо. На ощупь все было нормально. В дверь продолжали настойчиво звонить и барабанить.
— Господи, кого это несет? — недовольно пробормотал Дима. — Маша! Маша! Ты где? Открой дверь!
Жена не откликнулась.
— Где же она? — пробормотал Дима. — Опять у телевизора, что ли, заснула?
Он нехотя встал. Не включив в коридоре света и не спросив «кто там?», открыл дверь. В квартиру ворвалась милиция.
Не успел он возмущенно спросить: «Позвольте, что здесь происходит»? — как ему завернули руки за спину и надели наручники.
— Это твое? — Старший лейтенант, который вечером был в казино, нашарил выключатель и показал Диме его спортивную куртку, лыжную шапочку и нож. — По глазам вижу, что твое.
От яркого света Дима зажмурил глаза, а когда открыл их, то увидел, что он находится вовсе не в своей ухоженной квартире, а в той самой конуре, которая ему снилась.
Его повели на кухню, где на столе лежали награбленные им драгоценности. Проходя мимо ванной, он на секунду задержался и посмотрел на свое отражение в разбитом зеркале. Он увидел, что давешняя дамочка здорово располосовала ему лицо.
— Так это не сон? — прошептал он.
Милиционер толкнул его в спину и подозрительно сказал:
— Иди, иди! Что, опять какую-то историю придумываешь? Недаром у тебя кликуха «артист». Но с нами это не пройдет. Мы-то тебя хорошо знаем. Для суда прибереги.
Висевшее на честном слове зеркало упало и разлетелось на мелкие кусочки. Самые большие осколки остались лежать на рваной театральной афише, объявлявшей о премьере в городском театре. Внизу было набрано имя директора театра, но кто-то оторвал краешек афиши, и прочитать можно было только его инициалы — Д. П. Се…
