«Установка пластиковых окон», «Международный центр тибетской медицины», «Стальные и межкомнатные двери» – все это он бросил себе под ноги, как никогда бы не поступил еще неделю назад. Все было старое – вряд ли рекламные листочки разносили уже после начала войны. Это надо быть уже совсем идиотом… Никакой записки от родителей среди листков разных цветов и размеров не оказалось. Зато вдруг нашлась довольно крупная листовка, с которой на него взглянуло искаженное лицо Катерины Тэтц.
Пораженный Николай снова поозирался вокруг, повернулся спиной к ветру, и быстро, наискосок начал ее читать. «Впервые за долгие годы у нашей несчастной страны появилась надежда», – бросилось ему в глаза, и дальше он читал уже совсем крупными скачками, возвращаясь назад и снова прыгая вперед по напечатанному крупным шрифтом тексту.
«Годами население России использовали как безропотную скотину, от которой не нужно ничего, кроме мяса и шкуры… Мы не имели ни малейшей надежды на справедливость, ни малейшего шанса ее добиться… Нас и наших детей грабили и убивали безнаказанно, с цинизмом и, что самое страшное, с удовольствием… Теперь эти же люди призывают нас встать как один, сплотиться вокруг них же, защищая их собственные драгоценные жизни, их наворованное добро!.. Зачем, ради чего? Ради того, чтобы они продолжили воровать, грабить, убивать и продавать нас и гордились этим успехом еще больше?.. Мы не могли добиться справедливости ни для кого, давайте вместе добьемся ее теперь. Давайте вместе скажем ошалевшим от безнаказанности зажравшимся мордам, столько лет с брезгливостью глядевшим на нас сверху вниз: «Нет, мы не пойдем умирать за вас, и мы не отпустим своих детей! Мы будем строить новый мир, более справедливый, чем ваш. Мы начнем все заново».
В шоке он перевернул страницу – там оказалось пусто. Листовка «Партии справедливости» была без даты. Но можно было предположить, что она свежая. По слову «теперь». Самое удивительное, что под половиной фраз он бы подписался и сам, с большим чувством. Но это не мешало ему иметь в кармане направление в военкомат и планировать двинуться сейчас именно в его сторону. В его «направлении». Кто такая Катерина Тэтц, он отлично помнил: она была человеком, которому ничего не нужно для себя. Именно поэтому она пользовалась такой искренней и мощной поддержкой в народе. Именно поэтому ее рейтинг лез и лез вверх на фоне каждого нового скандала «в верхах». Последнего из вождей России, которому ничего не нужно было для себя, который не украл ни копейки и оставил своим наследникам письменный стол с бумагами, Николай отлично помнил. Это был, как ни странно это звучит, Юрий Андропов. И, что еще более странно, Леонид Брежнев до него. Сталин и Хрущев потеряли на войне сыновей. Кому из последних поколений повелителей нашей громадной страны или членов их ближнего круга пришло в голову отправить своих сыновей на фронты нашего времени – в Осетию, в Чечню, в Грузию? Кто из носителей всем нам известных имен встанет рядом с нами теперь, в одну цепь?
Николай еще раз взглянул на лицо Катерины Тэтц на листовке: сжатые тонкие губы, глубокие морщины у глаз. Он помнил ее историю наизусть: одну из десятков тысяч таких же. Его и полгода назад смущало собственное непонимание: откуда столько денег на листовки, рекламу, на то и другое, у человека, у которого не осталось ничего. И странно было, кто и как печатает эти листовки здесь и сегодня, когда страна рушится. Но самым странным было их содержание… Еще раз: он подписался бы почти под каждым сказанным в этой листовке словом. Нас действительно десятилетиями не держали за людей. На нас охотились, нас грабили – и больше всего народ разъяряло именно безнаказанное, твердое разделение нас всех на узкую группу патрициев и массу плебеев, граждан второго и третьего сорта. Когда лаковый «Мазерати» сбивал на пешеходном переходе маму с коляской – история с сыном Тэтц повторялась один в один, с минимальными вариациями. Фраза «Старушка сама бросилась под его автомобиль и тем самым повредила его» уже стала нарицательной, правда? Но он не думал, что исход этого всего будет вот таким… Николай сунул мятую листовку в карман. Если бы это было «Сдавайтесь в плен, русские ублюдки! Всех вас будем резать во имя Аллаха!» или старое «Бей жида-политрука! Штык в землю!», он воспринял бы это спокойно. Но Тэтц и «
