– Пошло!
Подполковник перед планшетом в дальнем углу стола осекся, но слово уже вырвалось, и интонация сказала Сидорову и Картаполову больше, чем сказала бы полуразмытая картинка на мелком экране. Но он все равно не выдержал, вытянул палец и выразительно показал на стену. Не помешает. Подполковник завозился, и его движения потянулись в разные стороны, как волны от упавшего в воду камня: офицеры сдвигали свои ноутбуки и папки, освобождая зацепившиеся провода, распутывая их. На подсоединение к переходнику ушла целая минута, на прогрев настенной трансляционной системы – еще секунд двадцать. Заставка на экране была неинтересной – и чужой. В России не делали электронику такого назначения: было невыгодно, и считалось, что самим – незачем. Ага, вот и картинка…
Изображение не выражало почти ничего: мечущиеся белые пятна на сложном сером фоне; на переднем плане – крест из пересекающихся нитей, понизу – застывшие координаты и меняющиеся цифры, обозначающие время, до секунд и долей секунд.
– Назад дайте.
Подполковник в том же дальнем углу стола кивнул, быстро остановил трансляцию, вышел в файловое меню и после коротких манипуляций открыл тот же самый ролик, но уже в записи. Кинув взгляд на часы, передвинул ползунок ролика на нужное по времени место. Развернул на полный экран.
Один из трех присутствующих в кабинете генерал-майоров буквально с лязгом ругнулся. Да, теперь все было видно отчетливо. Различимо, во всяком случае. Здание типовой постройки, состоящее из двух каменных квадратов, слитых воедино посередине: положенная на бок квадратная восьмерка. Школа или детский садик. Три этажа, значит, скорее первое, чем второе. С другой стороны – самая окраина города, может быть, и что-то иное, неважно… Несколько неподвижных машин, в том числе, по крайней мере, одна, увенчанная различимой башенкой, от которой тянется ствол пушечки. Подвижные фигуры людей, каждая похожа в этом разрешении на несколько поставленных друг на друга зернышек. Но широкий настенный экран растягивал даже несколько пикселей на большую высоту, и было все равно понятно, что это люди. Ему уже приходилось видеть такое раньше, большинству других тоже.
Время! В ожидаемый им момент, соответствующий давности в несколько минут от текущей, экран превратился в то, что они все уже видели. Сначала в одну широкую ярчайше-белую блямбу – псевдоцвет был насыщенным до абсолютного, – а потом в мельтешение белого на сером.
– Уф-ф…
Несколько человек выдохнули воздух почти одновременно. Забавно, ведь все они знали, что так будет, и все равно…
Тактический (дивизионный) ракетный комплекс 9К79-1 «Точка-У», одна из двух дюжин выпущенных ракет. Одноступенчатых твердотопливных баллистических, состоящих из ракетной части 9М79-1 с Х-образным расположением рулей и крыльев и неотделяемой в полете головной части (ГЧ), как пишут в справочниках. Сидоров бы отдал кисть руки за то, чтобы иметь право использовать «специальные» ГЧ, снаряженные ядерными или химическими зарядами: 200 килотонн в одном случае и 50–60 килограммов зомана или «ви-ар»[17] в другом. Но не сейчас, не по этой цели. Не на окраине молодого русского города Нелидово. Он даже помнил, оказывается: на гербе стоящий лев с кольцом в лапах. Почему с кольцом, почему лев – в России сроду не водились львы. Лезет в голову чушь, ясное дело, от усталости…
«Точка-У» била на 120 километров, и он использовал эти километры полностью, не чтобы «не подставить» ракетчиков под неизбежный немедленный ответный удар – его ни в каком случае не удастся избежать, – а чтобы по максимуму снизить его последствия.
– Достоверное поражение цели, отклонение от точки прицеливания… Около 20 метров.
Вновь прикрыв ладонью папку с бумагами, комфронта поднял глаза и посмотрел туда же, куда все остальные.
– Второе попадание, – ровным голосом прокомментировал подполковник, о котором уже все забыли. – Цель № 2, достоверное поражение.
На настенном экране было все то же самое: пляшущие абстрактные пятна разных оттенков светло-серого с белым, во всю диагональ. Все начали переглядываться по цепочке, как персонажи недорогой «семейной комедии». С некоторым удовлетворением комфронта подумал, что даже в этой самой комнате вовсе не все офицеры его собственного штаба знают, что такое «Цель № 2», «№ 3» и так далее на много пунктов. Хотя можно возразить и самому себе: нет, увы, не на так много. 92-я и 448-я ракетные бригады в общей сложности сработали сейчас двадцатью четырьмя «Точками-У». Да, по шоссейным развязкам, мостам, полям с вертолетами. Но самое главное – по ставшим известными его штабу развернутым узлам связи, неподвижным командным пунктам, штабам батальонного и бригадного уровня, радиолокационным комплексам. Это стало возможным только благодаря спутникам и всему, что с ними связано, – и это было, наверное, самым лучшим доказательством того, как важно и выгодно было стране развивать космонавтику – с самого начала, с Лайки, Белки и Стрелки. Ключевые объекты, дающие противнику столь значимое преимущество на поле боя, достоверно идентифицировались по радиоэлектронным профилям, которые нельзя было назвать иначе как «вопиющими». Такое ощущение, что противник не держал его штаб, его страну в целом за цивилизованных людей. Имеющих доступ к информации со спутников разных типов и способных эту информацию обрабатывать и интерпретировать. Имеющих в своем распоряжении тактические ракетные комплексы, даже в неядерном снаряжении доставляющих к цели почти по 500 килограммов «полезного груза», состоящего из взрывчатого вещества и готовых осколков. Принимал его лично и всех их вместе, всю страну за папуасов или арабов. Неприятное сравнение. И ошибочное.
