Поющие пески - страница 30

Внизу все замолкли.

Один из разведчиков, раскрыв дверки кузова, смотрел неотрывно на прибор, другой ходил, раздумывая, около, изредка переговариваясь со своим напарником.

Время шло. Ничего нельзя было прочесть на сосредоточенных лицах разведчиков. Вот они сошлись вместе у прибора и оба смотрели на что–то, обмениваясь короткими фразами. Потом один из них встал и поправил шланг, ведущий от скважины к машине.

В стороне рабочие монтировали вышку на новом месте для бурения второй скважины.

— Как же так? — спросила Галя, чтобы что–нибудь сказать и разорвать тягостное молчание. — Такая ничтожная примесь заставляет звучать пески?

— Изменился состав воздуха, — охотно отозвался Ястребов. Ему тоже было невмоготу ожидание. — В таких случаях даже и молекулы могут сыграть роль. Впрочем, физическая картина звучания песков требует еще изучения.

Наконец оба разведчика встали.

— Нефть! — крикнул старший. Второй кивнул головой. Они продолжали работать у прибора, записывая показания.

— Много или мало? — вырвалось у Гали.

— Это покажет глубокое бурение, — ответил за разведчиков Ястребов. — Без этого не обойтись.

Не привези его сюда Сибирцев на своей машине, Павлик не узнал бы старый бархан. Прежде всего от шоссе к нему шла настоящая дорога, а не следы, полузасыпанные песком, как когда–то. Во–вторых, самого бархана, собственно, почти не было: на его месте стояла большая металлическая вышка, окруженная утоптанной площадкой. Остатки бархана виднелись в стороне в виде песчаного вала.

Вокруг буровой собралось десятка три людей. Они стояли, разбившись на группы, с выражением ожидания на лицах.

Вышка поднималась высоко над песками. Не вращалась штанга, уходящая на километр в глубь земли. Только неотрывно гудел электронасос, подающий раствор к турбобуру, который где–то там глубоко вгрызался своими острыми зубами в каменистую породу, прокладывая путь к далеко запрятанному сокровищу. В стороне тарахтела передвижная электростанция.

Все было тихо и буднично, и лишь напряженность на лицах собравшихся говорила о торжественности момента.

Павлик ожидал, что вот–вот сейчас содрогнется вышка, может быть, даже вылетит из земли штанга, выталкиваемая страшной силой, фонтан газа и нефти поднимется к чистому, незапятнанному небу и обрушится пахучим дождем на сухой песок пустыни. Толстый, точно броневой, колпак, лежащий рядом со скважиной, вызывал в воображении юноши сцены борьбы, которую придется вести людям с разъяренным потоком разбуженной нефти.

Но время шло. Ничего не происходило. Даже и не шелохнулась вышка. Не было ни малейшей заминки в работе турбобура. Насос качал и качал раствор трудолюбиво и, как начинал догадываться Павлик, безнадежно. Он уже не смотрел больше на лица окружающих. У него у самого лицо стало вытягиваться.

Теперь в его воображении предстала другая картина: сменяют друг друга буровые рабочие, новое звено наращивают на штангу, везут воду и льют ее, льют без конца в скважину, а в ответ хоть бы одно масляное пятнышко, хоть бы запах, хоть бы признак нефти. Песок, глина, известняк, снова песок… Пустая, никому не интересная порода. Мало ли по каким извилинам и скрытым под землей трещинам, по каким тонким порам пробрался на поверхность газ, заставивший звучать бархан! Да и сколько его было, этого газа, — может быть, он весь уже вышел, пока бурили скважину.

Поглощенный мыслями, Павлик и не заметил, как произошло что–то важное. Он увидел только, как колпак, лежавший на земле, сдвинулся с места, чьи–то могучие руки подняли его на воздух и держали наготове. Быстро, точно убегая, выходила из скважины штанга, колено за коленом падали на песок, и нельзя было различить, кто же их так сноровисто вытаскивает и развинчивает. Люди стояли поодаль. Никто не подходил к вышке. Павлика тоже попросили отодвинуться — на всякий случай…

Вот выдернуто последнее звено. Бурлящая темная жидкость показалась в отверстии обсадной трубы. В тот же миг броневой колпак навалился на него и задавил поток нефти своей тяжестью. Впрочем, не только весом: металлические руки плотно прижимали колпак к отверстию, проделанному в земле, в то время как другие, более тонкие и подвижные, но тоже механические руки набрасывали тяжелые скобы и завинчивали массивные болты.