Возможно, они разорвали себе от крика глотки и никто их не слышит, если только парень, стоявший у ворот тюрьмы, тот, который целился в меня, не участвует с ними в заговоре.
Хотя вряд ли часовой, которого я запер в камере, рассказал о наших планах кому бы то ни было, потому что в этом случае ему пришлось бы поделиться деньгами, а мексиканцы не любят делить добычу.
Нет, пожалуй, парню, стоявшему у ворот, ничего не говорили, он и так сам, по долгу службы, должен был, увидев, как я выбегаю из тюрьмы, стрелять в меня. А может быть, ему все-таки было все известно? И он пошел в тюрьму и увидел, что Педро и тот парень заперты в нашей камере?
Кстати, я, кажется, положил ключи в карман? Совершенно верно. Значит, если комендант, у которого дубликаты ключей, не придет в тюрьму до завтрашнего дня, как об этом говорил Педро, они все еще сидят, голубчики, под замком. Вот потеха-то!
Ну что ж, надо принимать какое-то решение. Пожалуй, я буду делать то, чего Педро от меня совсем не ожидает. Вы, вероятно, уже поняли сами, что я наговорил ему целый ворох всякой чепухи.
Во-первых, сказал ему, что оставил машину там, где никогда ее не оставлял. Потом я ему наврал, что в машине засорился карбюратор. И он всему этому поверил. И, вероятно, Педро считает, что как только я выбрался из тюрьмы, я быстренько пошагал из тюрьмы пешочком в город, где я буду в безопасности.
Что же, это очень хорошо. Он постарается перехватить меня на пути. И если только ему удастся выбраться из тюрьмы, он немедленно вскочит на коня и помчится догонять Лемми Коушна, чтобы вручить ему где-нибудь в лесочке пару визитных карточек, выпущенных из дула револьвера.
И вот каков мой план: Педро рассказал мне, где находится дом Фернанды. Он рассказал мне это, будучи уверен, что я никогда не смогу туда попасть. И потому именно в этом месте, то есть в доме Фернанды, он меньше всего будет меня искать.
И именно потому я сейчас к ней отправлюсь, потому что если Фернанда не виделась с Педро с тех пор, как я расстался с ним в тюрьме, может быть, мне удастся выудить у этой бабенки какие-нибудь сведения.
Я встал, стряхнул с себя пыль и подумал: что за черт, почему мне всегда поручают такую работу? Все-таки я не теряю надежды когда-нибудь получить приятное задание где-нибудь в Нью-Йорке или в другом таком месте, где дамы — настоящие дамы и все такое прочее.
Я подошел к машине и засорил карбюратор. Если я сам не собираюсь пользоваться ею, пусть и никто ею не пользуется.
С того места, где я сижу, спрятавшись за кактусами, мне хорошо виден этот домик. Маленькое одноэтажное здание, приютившееся с левой стороны дороги, идущей на север страны. Дворик окружен белой изгородью, и кто-то разбил красивую дорожку от ворот к входной двери. При лунном свете получается эффектная картина.
Из моего укрытия также видно, что в одной из комнат, которая смотрит на дорогу, горит свет. Окно выходит на веранду.
Домик хорошенький, в испанском стиле, и стоит он в одиночестве. По крайней мере, на расстоянии двух-трех миль с обеих сторон нет ни одного здания. Может быть, хозяйка этой виллы разыгрывает из себя Грету Гарбо, проводящую свои дни в уединении.
Теперь, добравшись сюда, я уже не так уверен в правильности своего решения. Откуда мне знать, что Домингуэс не сидит сейчас в этой хате со стаканом виски в одной руке и с пушкой в другой в надежде, что я вот-вот заявлюсь?
Но, с другой стороны, маловероятно, чтобы он сюда пришел. Как я уже говорил раньше, по-видимому, этот парень находится сейчас в засаде в полной уверенности, что я топаю пешочком ему навстречу.
Жара, как в аду! Я встал, постоял немного, обмахиваясь шляпой, потом достал из кармана люгер и запихнул его за пазуху, потому что уж если кто-нибудь сейчас и захочет завязать со мной перестрелку, то первым все-таки выстрелю я.
Я потихоньку направился к дому, все время держась в тени кустов и кактусов. Подошел с задней стороны дома, перелез через забор и пополз. Время от времени я прислушивался. Ничего не слышно. Постоял там чутьчуть и решил, что поскольку в передней комнате горит свет, значит в доме кто-то еще не спит.
