Моя рука как будто случайно взметнулась, шлепнув ее по шелковистой коже. Я представил себе, что слышу, как она мурлычет, словно большая ленивая кошка. А потом, совершенно неожиданно, она вскочила с кровати и вытолкала меня за дверь.
— Убирайся, — прорычала она. — Вернешься, когда получишь порох.
— Но…
— Вон! — таков был окончательный вердикт, и я очутился в коридоре, очумело глядя на захлопнувшуюся за смуглой красоткой дверь.
Не знаю уж, пытались ли вы когда-либо делать порох, но скажу вам одно: об этом куда легче говорить, чем делать. Вам понадобится сера, уголь, можно каменный, и селитра. Вначале я сделал ошибку, пытаясь смешать ингредиенты в сухом виде. Все, что мне удалось получить — это серую пыль, сгоревшую с оглушительным треском. Затем я заменил хлорат калия на нитрат натрия, и приготовленная смесь преждевременно взорвалась, опалив мне брови. Я пришел к заключению, необходимые ингредиенты вначале нужно смешать с водой, а затем высушить полученную смесь. И все получилось, несмотря на то, что я сушил ее, помещая в вакуум, хотя следовало — на солнце, как это делали первые изготовители пороха.
Как бы то ни было, у меня было чем занять свой ум. Очевидно, и даже слишком, что происходит сейчас между Листауэлом и Сандрой. Схема Пегги совсем простенькая, но результат может быть неплохим. Я немного сомневался, будет ли он вообще, но, если получится, это будет нечто! Надо сказать, что все люди на «Ариэле» продолжали выполнять свои обязанности, хотя корабль давно превратился в кипящий котел страсти и ревности.
А потом, однажды ночью — если верить нашему хронометру, я приготовил и высушил последнюю порцию пороха. Теперь у меня было около двадцати килограммов пороха. Я забрал его, вышел с камбуза и отправился в офицерскую. Войдя в коридор, я обнаружил дока Дженкинса, стучащегося к Марте Уэйн. Интересно, кто же сейчас на вахте? Но лучше бы я этим не интересовался. Скорее всего, там находится капитан и тот самый командующий Службой разведки — любуются звездами и друг другом.
— Ага, вот и наш повар, — заметил док, увидев меня. — Поющий и пляшущий от радости.
— Вовсе я не пою и не пляшу, — угрюмо огрызнулся я.
— А что у тебя в баночке, Питер-малыш? Ты, надеюсь, не забыл о моей монополии на изготовление самогона?
— Это не выпивка, — сказал я.
— А что же там такое?
— Это для Пегги.
— Для Пегги, — передразнил он меня. — Значит, для Пегги. Он процитировал:
«Если случится какая беда,
Смело зови инженера всегда…»
Я пытался протиснуться мимо него, но он выставил локоть и поймал мою руку. Несмотря на свое вялое, рыхлое тело, он оказался сильным. А бороться по-настоящему я боялся; нежелательно встряхивать порох. Теоретически, это должно быть безопасно, но я еще не имел возможности в этом убедиться.
— Не так быстро, — попросил док. — Не так быстро. На корабле что-то затевается, и моя обязанность как исполнительного офицера и врача обнаружить, что именно.
Дверь старшего помощника отворилась. Марта стояла на пороге, глядя на нас:
— Входите, вы оба, — резко проговорила она.
Мы подчинились. Марта закрыла за нами дверь и указала на кресла. Мы сели. С чувством внезапного облегчения я бережно поставил банку с порохом на ковер. Док тут же схватил ее и потряс:
— Что там такое? — потребовал он ответа.
— Порошок, — неловко произнес я.
— Порошок? Какой еще порошок? — он пытался открыть крышку.
— Абразивный, — солгал я. — Пегги дала мне формулу и попросила приготовить его для нее.
— Аа-а, — он поставил банку, все еще с открытой крышкой, возле своего кресла, подальше от меня. Взял сигарету у Марты из пачки, зажег и поднес к губам. Глубоко вдохнул и выдохнул. Горящий кончик ярко вспыхнул, посыпался пепел. Он собрался использовать банку в качестве пепельницы.
Марта резко вскинула руку, выхватила у него сигарету и кинула ее через всю каюту.
— Это еще что такое? — Дженкинс выглядел обиженным.
— Ты собирался испорить… смесь, — сказала она.
— Каким образом? Если это абразивный порошок, немного пепла только улучшило бы его.
— Только не эту смесь, — возразила она.
— Точно, — поддержал ее я. — Только не эту.
