Он молчал. Прислонившись к каминной полке, он изучал девушку сузившимися глазами.
– Чего вы хотите, мисс Эйвери?
– Я хочу интервью. Нет. Чего я на самом деле хочу, так это чтобы вы оставили Франциску в покое, – сообщила она с чувством. – Я хочу, чтобы вы избрали для разоблачения другого несчастного духа.
– Почему? – выпалил он, и прямота тона требовала прямого ответа.
Она ответила честно:
– Потому что, если вы заявите об успехе или отпугнете бедную Франциску, это лишит меня шансов продать книгу о ней. А мне очень важно продать эту книгу.
– Абсолютно в этом уверен.
– Но…
Он перебил ее быстро и неумолимо:
– Мисс Эйвери, вы хотели записать мои слова?
– Да.
– Отлично. Записывайте.
Она поколебалась, но отвинтила красное пластмассовое сердечко и занесла ручку над конвертом.
– Я готова.
– Финиш. Пишите по буквам: Ф-И-Н-И-Ш.
– Финиш. Записала. – Она вгляделась в слово и слегка нахмурилась. – Правильно? Финиш?
– Правильно, – он оттолкнулся от камина и подошел к кушетке. – Я намерен исследовать природу вашего духа, мисс Эйвери. Что бы вы ни сказали и ни сделали, меня это не остановит. Между прочим, встретившись с вами, я окончательно убедился, что это надувательство. И более, чем прежде, хочу доказать это.
Не сказав больше ни слова, она спокойно завинтила ручку и сунула ее вместе с конвертом в сумочку. Потом встала и посмотрела ему в глаза.
– Почему?
– Потому что я ненавижу лгунов и аферистов. И принципиально занимаюсь их разоблачением.
Она задрала подбородок.
– Я не лгунья и не аферистка. Делайте свое дело, профессор Кингстон! Дух Франциски Аристы существует. Я знаю. И я буду защищать его от вас, сколько хватит сил.
Снова явилась его кривая улыбка.
– Другого я и не ожидал.
– До свидания, профессор. У меня теперь есть опыт. – Горький опыт, отметила она. Рейчел рванулась к двери.
– До завтра, мисс Эйвери.
Это заставило ее остановиться. Она оглянулась через плечо.
– До завтра?
Он кивнул.
– До пресс-конференции. Будь вы на самом деле репортером, вы бы знали, что завтра на Ранчо устраивается пресс-конференция. Там я официально заявлю о своем намерении разоблачить вашего духа.
– Редактор, наверное, забыл сказать об этом, – в замешательстве пробормотала она.
– Конечно.
Его скептический тон разозлил ее. Она в последний раз развернулась лицом к нему.
– Завтра я встречусь с вами, – твердо сказала она. – Профессор?
– Да?
– Надеюсь, вы понимаете, что ни о каких добрых отношениях после этого не может быть и речи.
С этими словами она гордо прошествовала к двери.
Вечером того же дня Рейчел открыла свой почтовый ящик. Письма хлынули обвиняющей волной розового прибоя и пирамидой улеглись ей на босоножки. Не шевелясь, смотрела она на грозную кучу. Содержимое конвертов было слишком очевидно. Счета. Множество, множество, множество счетов. Глаза б на них не глядели.
Нахмурившись, взирала она туда, где следовало быть ногам, и взвешивала варианты. Их было два. Можно собрать письма и внести в дом. Этого не хотелось. А можно было проштамповать конверты с первого до последнего пометкой «покинула планету, в направлении ближайшей галактики» и бросить в первый попавшийся почтовый ящик. Над этим стоило подумать.
Было бы время. Были бы силы. У нее не осталось ни того, ни другого. После встречи с профессором она стремилась только к одному. Спать.
Сдаваясь неприятному, но неизбежному, она стряхнула оцепенение, сунула под мышку местную газету и нагнулась, чтобы собрать почту.
– Просрочено! Последнее замечание! Предупреждение! – чуть слышно бормотала она. – О'кей, сообщение принято. Вам нужны деньги. Значит, мы в одинаковом положении. Поверьте, я дала бы, если б имела. К несчастью, у меня денег нет. Значит, и у вас нет. Значит, кто-то из нас залез в долги.
Собрав досадный груз, она отперла дверь. В полутемной прихожей Рейчел наступила на нечто большое и пушистое, отчего все счета немедленно полетели на пол. По чистой случайности ей удалось удержать газету. Из-под ног раздался возмущенный, но несколько сдавленный вопль Сникзифа[2], бродячего кота, недавно поселившегося у них.
– Извини, Сник, – проворковала она и щелкнула выключателем. Ничего не изменилось. – Что происходит? Почему так темно? Нет света?
