– Вы, должно быть, кузина миссис Максвелл, – произнес он, остановившись внизу у лестницы и поставив одну ногу на первую ступеньку.
– Да, – выступила вперед Рената. – Рената Мария Паркхерст.
– Лестер Паттон. – Он с трудом преодолел ступеньки и протянул Ренате грязную руку. Она улыбнулась и взяла ее, словно пожимать руку с въевшейся в нее грязью было для Ренаты обычным делом.
– Мне очень не хотелось беспокоить вас, – продолжал Лестер, не сразу отпуская ее руку. – Донни Бойль вчера заезжал и сообщил мне, что вы остановились здесь… он предложил мне навещать вас, но, боюсь, что сегодня меня сюда привело не это. У меня возникла небольшая проблема.
Рената выдохнула, хотя до этого пыталась не дышать. Лестер Паттон, похоже, не только валялся в грязи: от него несло так, словно он не мылся с весны.
– Проблема? Я могу чем-нибудь помочь? – Она старалась не выдать выражением лица или голосом, как ей противно.
– Я не думаю, что вы видели этого полукровку. – э… этого парня где-то здесь поблизости? – На морщинистой грубой физиономии Лестера появилось выражение некоторого замешательства.
Рената попыталась сохранить спокойствие.
– Вы случайно не имеете в виду Джейка Вулфа? Лестер отступил назад.
– Ну да, мэм. Его лошадь прошлой ночью появилась в стойле с залитым кровью седлом, а Джейк никогда никуда не ездит без этого жеребца. Я боюсь, что он лежит где-то мертвый. – В голосе Лестера была какая-то нарочитая нерешительность, и это насторожило Ренату. Человек обнаружил прошлой ночью лошадь Джейка и уже разыскивает его.
– Джейк Вулф здесь, – сдержанно сказала Рената. – Вчера в него стреляли, и сейчас он спит. Не хотели бы вы вызвать для него доктора и взглянуть на него…
Лестер еще отступил назад.
– Доктора? Для Джейка? Черт, он прекрасно обойдется и без доктора. Я просто перевезу ею в барак, и мы за ним присмотрим.
«Пока Он не умрет». Рената поняла, о чем думает этот человек. Она ни в коем случае не должна разрешить ему увозить куда бы то ни было Джейка.
– Нет. Я думаю, он останется здесь. Ему нельзя двигаться.
– Мэм, я не могу разрешить вам это. – Лестер покачал седеющей головой. – Это неладно.
– Мой отец – уважаемый врач в Филадельфии, – слегка повысив голос, произнесла Рената. – В течение нескольких лет я помогала ему в работе и уверяю вас, я знаю, как ухаживать за такими ранеными. – Это было не совсем ложью. Как-то раз ее отец рассказывал о пренеприятном случае, пока мать не настояла, чтобы он сменил тему. Но даже если это была ложь, то вполне необходимая. Она понимала, что Лестер Паттон будет сидеть и наблюдать, как Джейк умирает, если дойдет до этого.
– Я уверен, мэм, что вы умеете, но считаю, что мне лучше…
Рената была готова выйти из себя, что случалось с ней редко. Поэтому она глубоко вздохнула и пристально посмотрела в глаза Лестеру Паттону.
– Когда в прошлый раз я передала больного в другие руки, бедняга через несколько дней умер. Я никогда себе этого не прощу. Так много ночей я размышляла… – Она тяжело вздохнула. – Вы, конечно, понимаете, почему я не хочу переложить заботу об этом человеке на кого-то еще…
– Да, мэм, – сказал Лестер, – но я…
– Пожалуйста, мистер Паттон, – умоляюще сказала Рената, уставив на него широко раскрытые глаза. – Обещаю вам, что пойду в большой дом и попрошу вас о помощи, если раны мистера Вулфа окажутся серьезными и я не смогу с ними справиться.
Лестер все еще колебался, но Рената заметила, как на его лице мелькнуло выражение облегчения.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Сейчас я очень занят, мне надо следить за окончанием строительства дома и работой на ранчо. Раз уж вы настаиваете, мисс Паркхерст, мы можем оставить Джейка здесь.
– Я так вам признательна, мистер Паттон. – Увидев, что Лестер собирается уходить, Рената тепло улыбнулась ему.
Итак, она утратила появившуюся возможность избавиться от Джейка Вулфа. Может, ей следовало передать его из рук в руки Лестеру Паттону? Инстинкт подсказывал Ренате, что этого не надо было делать. Она отвечала за Джейка, и никто, кроме нее, не должен был смотреть за ним.
Рената озабоченно наклонилась над плитой и понюхала тушеное мясо, чтобы убедиться, что пахнет съедобным. Это был ее первый обед; по крайней мере, она в первый раз готовила самостоятельно. Мать никогда не позволяла ни ей, ни Амалии приближаться к кухне, но они все же умудрялись просачиваться туда и наблюдать, как готовят еду.
