– Ты думаешь, что сможешь справиться со мной? – проговорила она, выделив последнее слово.
– Ты что… – в ужасе прошептал Петрик, глядя на ее хищную улыбку. – Ты… ты… ты эта…
– Кто? – Эржбета еще сильнее подалась вперед, почти касаясь носом лица мальчика: – Ну кто? Скажи, кто я?
Петрик почувствовал кисловатый металлический запах. Он изо всех сил вжимался в стену, стараясь хоть на миллиметр отодвинуться от обезумевшей проводницы.
– Ну? – Эржбета встряхнула его, да так, что оставалось только удивляться, откуда взялось столько силы в этом маленьком круглом тельце. – Ты, наверное, хотел сказать – вампир? Кровопийца, вурдалак, упырь? Я права?
Петрик в ответ просипел что-то невнятное, и Эржбета злорадно расхохоталась:
– Уже не такой бойкий, а? – Даже в тусклом свете ее клыки поблескивали, как остро наточенные лезвия ножей.
– Но как же… – подала голос Лёля, которая так и стояла чуть поодаль, наблюдая за происходящим, как за особо пугающей сценой в фильме ужасов.
Девочка мало кому решалась в этом признаться, но она взахлеб читала все книжки о вампирах, какие только попадали ей в руки. «Потемки», «Телемост с вампиром», «Вампирский университет» и многие-многие другие пухлые тома в черно-красных обложках прятались в большой картонной коробке под Лёлиной кроватью. Девочка была почти уверена, что знает о вампирах все, но Эржбета никак не вписывалась в ее представления об этих утонченных призраках ночи.
– Как же – что? – воскликнула вампирша, и в ее глазах за круглыми очками полыхнула неподдельная злость. – Хочешь спросить, почему я такая? – Она обвела быстрым взглядом свою округлую фигурку. – Где моя тонкая талия, хрупкие запястья, резко очерченные скулы? Где мой наряд из черной кожи или… я не знаю, алое бархатное платье с высоким воротником? Почему я до сих пор ни разу не превратилась в летучую мышь или в густой черный туман?
Эржбета попала в точку – именно это Лёле и хотелось спросить, но она решила не подавать виду, что ее мысли так легко разгадали. К тому же было очевидно, что для Эржбеты это больная тема, и, чтобы спасти Петрика, неплохо было бы перевести разговор в другое русло. Мальчик, который все это время предпринимал тщетные попытки вырваться из цепких лап вампирши, успел выбиться из сил и теперь смотрел на Лёлю огромными, полными отчаяния глазами.
– Конечно! – саркастически воскликнула Эржбета. – Если ты вампирша, ты не имеешь права быть толстой или, скажем, носить очки. Нет! Изучать грунтовые воды, печь пирожки или хотя бы отражаться в зеркале тоже не полагается. Извольте, пожалуйста, побледнеть как простыня и печально слоняться по какому-нибудь мрачному замку, подметая пол длинным шелковым шлейфом. Ведь именно так написано в каком-нибудь третьесортном готичном романчике!
Эржбета ни на шутку разошлась, у нее изо рта во все стороны летела слюна, темные глаза метали колючие искры. Но Петрика она держала уже не так крепко – мальчик немного обмяк, и на его лице появился проблеск надежды.
– Хотя средневековые замки и нелепые кружевные наряды лучше, чем вампиры, сверкающие на солнце, как елочная игрушка! – Эржбета скривилась. – Как, скажите на милость, такое вообще можно было придумать? Одна девчонка, которую я подкараулила в лесу погожим майским утром, умудрилась спросить меня, почему я не сверкаю!
Круглые щеки вампирши покрылись лихорадочным румянцем – так велико было ее возмущение. Она, кажется, забыла о Петрике и едва придерживала его за воротник, словно по инерции. Лёля видела – наступает подходящий момент, и нужно срочно что-то предпринять, иначе эта кровопийца вонзится зубами в Петрикову шею.
– Но, знаете, во всем этом есть и хорошая сторона. – Эржбета усмехнулась. – Вы, глупые людишки, так уверены в собственных выдумках, что не узнаете настоящего вампира до тех пор, пока он не прокусит вашу шею. Это очень, очень облегчает нам задачу. – Она снова придвинулась к Петрику и хищно на него посмотрела. – Напоследок скажу вам одно. Мир куда многообразнее, чем то, что описано в ваших жалких книгах. И куда невероятнее, чем вы можете представить даже в самых смелых своих фантазиях.
