- Я думаю,- перебил ее Аргос.- Мы делим шкуру неубитого барса. Нам еще предстоит завоевать боспорское царство. И ты, Агнесса, мало смыслишь в военном деле, а хочешь...
- Я хочу справедливости! И согласна - давайте возьмем Пантикапей, а потом уж...
- Я тоже так думаю,- заметил Перисад.- Пусть Тиргатао ведет войска и флот к победе, а потом будет видно, кого поставить царем. Удержать власть над Боспором будет труднее, гораздо труднее, чем взять Пантикапей. Все мы тут чужие люди. А хозяева Синдики - для них мы заварили всю эту кашу. И если скифы поставят тебя, Агнесса, над Боспором, и если ты удержишь власть, я думаю, спорить никто не будет... Мы все забыли про Агаэта. Синдика - его земля.
Все согласились, что спорить о власти еще рано.
Вечерний Совет закончился заполночь, а утром в Фанагории появился перебежчик с Боспора и рассказал, что цари перессорились, но тем не менее Сотир увел с побережья все войска, оставив лишь сторожевых. И еще рассказал перебежчик - в Пантикапее еда еще есть, немного, но есть; а в других городах царства: в Илурате, в Тиритаке, Нимфее и Акре - настоящий голод.
- Куда увел войска царь Боспора? - спросил Аргос.
- В залив под Тиритаку и Нимфейское озеро ловить рыбу. Иначе и войска нечем кормить.
Часом позже к Агнессе пришли две амазонки из Горгипа. Мать Атосса спешно звала дочь к себе. Она сильно больна и не надеется выжить. Агнесса принялась было готовить лошадь, но Аргос сказал ей:
- Слушай, девка, ты за неделю не доберешься до Горгипии. Дороги ныне опасны, кроме того, прошли дожди, путь будет труден. А через неделю мы договоримся делать высадку, и тебе не успеть возвратиться.
- Что же делать?
- Пойдем на моей фелюге. Ветер попутный...
- Ради меня... Стоит ли?
- Не ради тебя. Я высажу тебя на берег и уйду в море. Мне надо пошарить по берегам, не идет ли помощь Боспору от Херсонеса. Да мало ли что там затевается. Давно не был.
При упругом и влажном ветре «Арго» долетела до Горгипа за полдня. Вечером Аргос причалил в гавани, высадил Агнессу с двумя амазонками и, не сходя на сушу, ушел в море, обещав вернуться за Агнессой. На прощанье она спросила:
- Почему высадка через неделю? Мы же договорились через две.
- Для внезапности, нас не ждут, а мы уже тут. И к тому же, воины Сотира все ловят рыбу в Тиритаке, а мы всей силой навалимся на столицу.
- Кто это решил?
- Я решил.
- Почему без Совета? Никто ничего не знает.
- И Сотир не будет знать. А если Совет будет знать...
- Значит, ты не доверяешь Совету?
- Секрет, о котором знают двое, уже не секрет.
- Но теперь о твоей тайне знаем мы двое.
- Ты не в счет. Ты же хочешь стать царицей Боспора.
Атосса в последнее время действительно расхворалась. Но к приезду дочери почувствовала облегчение и встретила Агнессу на ногах. Жила Атосса по-прежнему во дворце Годейры, дом был шумен — по залам и комнатам сновали храмовые амазонки. Мать встретила Агнессу по-деловому - не обняла и не поцеловала. Это у амазонок, правда, было не в обычае, но по сухому тону возгласа «Хайре!» Агнесса поняла, что мать на нее в обиде.
- Пойдем в храм, Богоданная. Здесь нам не дадут поговорить. Девки распустились совсем. Подслушивают у дверей, лезут к Священной по любому пустяку, не слушаются.
- Ты, я вижу, здорова. Почему же вызвала?
- Надо о многом поговорить.
У дверей храма охраны не оказалось. Где-то за углом слышалось девичье повизгивание, и на зов Атоссы выскочили растрепанные охранницы.
- Опять с мужиками - кобылицы! Смотрите - другой раз головы оторву. В храм не пускайте никого - нам надо побыть наедине.
Войдя в наос, удивленная Агнесса увидела Кумир Девы с поясом на бедрах. Воскликнула:
- Откуда же пояс?! Он там, у нас.
- Сделала сама, не впервой,- сердито проговорила Атосса и повлекла дочь в придел наоса. Там было прохладно, Атосса затопила камин. Разжигая огонь, она начала говорить:
- Я тут не теряла времени даром. Вы думали, забросили старуху в глушь и она сидит тут в неведении. А я теперь знаю о Боспоре и Синдике больше, чем вы, все вместе взятые. Я тут гоняла моих телок и на лодках, и верхом, и пешком во все стороны и знаю, например, что Мелета отказалась одеть пояс Ипполиты, а этот вор Аргос, наверное, выковырял все камни из него, а кожу изрезал на подметки сандалий.
