Когда вошел Джон, она поспешно подобрала под себя ноги и взяла из его рук кружку с кратким «спасибо». Зубы ее так стучали, что не было никакой возможности отпить благоухающий напиток.
— Неужели тебе так холодно? — спросил он. — Ты не заболеешь?
Она покачала головой:
— Нет, это просто нервная реакция. Я разозлилась, а мне следует избегать такой нервной встряски. От этого всегда только я сама и страдаю!
— Я бы так не сказал, — отрезал он и сел на стул у стола. — Ты, очевидно, была вне себя от ярости и тогда, когда написала то знаменитое письмо.
Леони помедлила, надеясь унять дрожь.
— Вообще-то нет, — наконец ответила она. — Нет, это не то, что я чувствовала. Скорее разочарование и шок, точно весь мой мир рухнул. Разве есть слова, которыми можно описать то, что я чувствовала?
— Стоит их поискать, — с горечью парировал он. Хотя бы для того, чтобы рассказать тебе о том, что почувствовал я, когда получил от тебя назад обручальное кольцо.
Леони в сомнении приподняла брови и уставилась на огонь в камине.
— Тебе виднее.
— Ты что же, в самом деле считаешь, что оказалась единственной, кто пострадал?
— Нет, — неохотно призналась она. — Я думаю, что все же имела для тебя какое-то значение…
— Значение? — Джон вскочил и шагнул к ней, поворачивая к себе ее лицо и глядя на нее пронзительными и холодными, как льдинки, глазами. — Боюсь показаться мелодраматичным, мисс Дисарт, но ваше письмо можно уподобить кинжалу в мое сердце.
Леони оттолкнула его руку:
— Я и хотела, чтобы оно было таким!
Она отхлебнула кофе, а Джон прислонился к каминной решетке.
— Так что же, Леони, я не просил тебя приходить сюда, но раз уж ты тут, то наконец обязана объяснить мне все.
— Ох, ради бога, — сердито отозвалась она. — Зачем продолжать этот спектакль?
Он наклонился ближе к ней.
— Потому что я ни в чем не виноват, Леони. Ты приговорила меня за преступление, которого я не совершал. С той самой минуты, как я впервые увидел тебя, для меня не существовали другие женщины. И, — с угрозой добавил он, — кто бы и что там тебе ни наговорил, этот человек — бессовестный лжец.
Она судорожно глотнула:
— Никто мне ничего не говорил. Я все узнала сама.
— Узнала? Но что же?
Леони внезапно потеряла самообладание:
— Мы можем продолжать в том же духе всю ночь напролет, поэтому я предлагаю лучше поговорить о Фрайерз-Вуд. — Ее глаза сверкнули. — Скажи мне, Джон, ты предлагал моему отцу продать тебе дом, чтобы отомстить мне?
Джон одарил ее снисходительной улыбкой:
— Моя милая, ты льстишь себе! Речь идет об обычной коммерческой сделке. Моя компания не так давно приобрела Брок-Хилл с тем, чтобы перестроить это старое поместье и превратить его в роскошное жилище. Проконсультировавшись с советом директоров, я предложил твоему отцу позволить мне сделать то же самое с Фрайерз-Вуд, которое прежде было частью Брок-Хилла и теперь непосредственно примыкает к этому земельному участку. — Он помолчал, но его глаза так сверкали, что по спине Леони пробежал озноб. — Я дал Тому время поразмыслить над этим предложением, но сегодня вечером я сделал удивительное открытие. Перед тем как ты, так мелодраматично забарабанила в мою дверь, я просматривал документы и раскопал в них кое-что весьма интересное.
Что-то в его тоне заставило сердце Леони забиться сильнее.
— И что же?
Джон лениво улыбнулся.
— Как я уже сказал, Фрайерз-Вуд теперь находится на участке, купленном у семьи Лейси из Брок-Хилла.
— Я знаю. Мой прадед купил землю у своего друга. В то время большая часть земли в округе принадлежала Теодору Лейси.
— Восхитительно, — насмешливо отозвался Джон. К сожалению, документ, который я обнаружил, доказывает, что сделка была совершена с нарушением некоторых правил. Я не стану утомлять тебя профессиональными подробностями, скажу только, что, за исключением половины акра, на котором выстроена конюшня, все земли Фрайерз-Вуд принадлежат теперь компании «Дж.С. девелопментс».
Леони почувствовала, как вся кровь отлила от ее лица.
— Что это значит? Ты хочешь сказать, что, если отец не согласится продать тебе Фрайерз-Вуд, ему придется заплатить за землю, которая всю жизнь ему принадлежала?
