- Знаешь, почему я тебя ненавижу, Сид?
Я вынуждаю себя немного проснуться. Открыть веки.
Его глаза тоже открыты. Совсем чуть-чуть.
- Почему? - бросаю я в ответ.
- Потому что ты его любишь.
Я знаю, что он говорит о Гаррете, но не понимаю, почему его это волнует.
- И это меня убивает. - Его веки снова опускаются, трепещут и затем открываются. - Меня убивает, что ты попалась на удочку. Ты во тьме, и она пропитала тебя. Почему же ты на хрен не понимаешь этого? Почему не видишь сквозь тьму?
- Возможно, потому что не хочу.
Я ожидаю, что он ещё что-то ответит, но нет. Кейс отключился.
- Или, быть может, это ты во тьме, а не я.
-Выбери свою битву и сражайся в ней, Сид.
Я поднимаю взгляд на Гаррета и улыбаюсь.
- Я всегда так и делаю.
- Нет, - смеется он. - Ты слишком сильно усердствуешь.
Я качаю головой и забрасываю удочку.
- Что ты под этим подразумеваешь?
- Ты хочешь остаться, когда нужно уйти. Уйти, когда нужно остаться. Ты хочешь бороться тогда, как следует отступить, и отступаешь, когда следует бороться. Ты делаешь все наоборот, Сид.
Я делаю глоток свежего горного воздуха.
- Легко сказать.
Он смеется из-за меня.
- Когда кто-то на шаг впереди тебя, оставь все, как есть.
- Это больше похоже на поражение.
- Нет, - говорит он, сматывая свою удочку. Я жду, пока он проверяет приманку - она пропала - и нанизывает новую на крючок, а затем забрасывает удочку. После он снова смотрит на меня, и в солнечном свете его глаза такие золотистые, а тело загорелое и мускулистое. Он без рубашки, потому что сегодня довольно теплая погода. - Это не поражение, Сид. Это стратегия. Позволь им думать, что они выигрывают, потому что оказались на шаг впереди тебя. Но ты сама никогда не переставай сражаться. Даже если это сражение идет пока что внутри тебя.
Я просыпаюсь и будто слепну. Веревки с моих ног и рук пропали, как и одежда, а мое тело замерзает. Я ползу к камину, но когда касаюсь металла, понимаю, что за ним нет никакого тепла.
Он умер.
- Не глупи, - произношу вслух. Он накачал меня снова, развязал, снял одежду и выбросил в эту комнату.
Но почему он не разжег огонь? Ему, должно быть, тоже холодно.
И тут я слышу звук струящейся воды. На полсекунды мое сердце замирает. Он собирается облить меня из шланга!
Но нет, спустя мгновение понимаю, что ошиблась. Готова поспорить, он просто в душе. Греется под горячими струями воды.
Пока я дрожу и мерзну. И ненавижу его. Я ненавижу этого мужчину так сильно. Почему он делает все это со мной? Зачем?
- Ты такая глупая, - раздается звук его голоса слева от меня.
Я сажусь и оглядываюсь по сторонам в полной темноте.
- То есть... - Он смеется. По звуку кажется, что Кейс сидит на полу в нескольких шагах от меня. - Если бы все сработало, то это было бы очень круто. Но я же сказал тебе, что в снегоходе нет топлива. На улице минус двадцать градусов и снег. А тот дом, который ты посчитала своим спасением? Он пуст.
- Ты лжешь.
- Серьезно? Какая часть моих слов кажется тебе неправдоподобной?
- Думаю, в том доме есть люди. Я видела свет.
- Там не было никакого света, Сидни. Сейчас зима, и мы в Монтане. Люди, у которых здесь имеются большие срубы не приезжают в это время года, ковгерл. Мне-то виднее. Ты замерзла и бредила из-за передоза наркотиками. Возле того дома не было включенного света. Ты видела отражение луны в окнах, вот и все.
Монтана. Но он прав. Богатые люди, которые покупают здесь большие дома, приезжают только на лето. Для рыбалки, охоты и рафтинга. В общем всего, что нереально сделать в январе.
- Я знаю, ты мечтаешь о нем. Так вот, где все это началось.
Озноб пробегает по моему позвонку, а на затылке волосы встают дыбом.
- О, - говорит Кейс, шаркая ногами. - Ты не думала, что все кончено, правда?
Рывком он поднимает меня на ноги и затем тащит к двери. Когда Кейс открывает ее, свет ослепляет меня на мгновение так сильно, что приходится закрыть глаза. Он не останавливается, таща меня по коридору, пока мы не достигаем ванной, полной тумана от струящейся горячей воды. Я делаю вдох, наслаждаясь каждой крупицей тепла, и когда осторожно открываю глаза, то вижу ножки старой чугунной белой ванны.
