Следует обратить внимание, что закуски, которые варьировались в зависимости от сезона, здесь вообще не упомянуты. И не надо воображать, что тогдашние закуски были такими же пустячками для возбуждения аппетита, как нынешние, вовсе нет, это были вполне солидные вещи: сосиски, белая кровяная колбаса, паштеты с трюфелями, мясное блюдо с пряностями — миротон. Ах, этот миротон!.. Блаженство и мука для слабых желудков!
Как мы уже говорили, во время великого поста — как из соображений благоразумия, так, разумеется, и религиозных — король отдыхал от своих гастрономических подвигов. Посмотрим же, что представляло собой его меню в пору воздержания. Явно опасаясь, как бы постная еда не обессилила его, сначала он приказывал подать себе суп из каплуна, четыре фунта говядины, столько же телятины и столько же баранины. Приняв эту чисто гигиеническую меру предосторожности, можно было начать воздерживаться. Вот как это выглядело: один карп, сотня креветок, молочный суп, две черепахи, овощной суп, камбала, приготовленное на воде рагу, большая щука, четыре камбалы средней величины, два окуня, еще две камбалы, сотня устриц, шесть «Петровых рыб» и в качестве жаркого — половина крупного лосося и шесть камбал. А вот меню ужина: два карпа длиною в фут, овощной суп, окунь, другой овощной суп, щука в полтора фута длины, три окуня, три камбалы, форель в полтора фута, два тупана, пол-лосося и крупный карп.
После этого можно было лечь спать. Но, как это ни покажется невероятным, укладываясь в постель, король все же ощущает некую пустоту в желудке, и, опасаясь, как бы ночью вконец не ослабнуть от истощения, он на всякий случай имеет под рукой — так, почти ничего, пустячок для успокоения внезапного голодного спазма: графин с водой, три хлебца и две бутылки вина.
* * *
Вряд ли теперь кого-нибудь удивит, что в числе болезней, мучивших Людовика XIV, была подагра. Ведь эта проявляющаяся с возрастом сугубо «аристократическая» болезнь является неизбежным следствием комфортабельной и сытой жизни. Ее не без основания считали свидетельством богатства, недаром в Древнем Риме к ее жертвам относились с почтением и освобождали их от податей. Как жаль, что эта «буква» Римского права, от которого так много позаимствовала современная юрисдикция, не перешла в наши законы! Убежден, что многие будут сожалеть и о том вышедшем из моды лечении, что предписал страдающему подагрой монарху Фагон:[57] в момент обострения он рекомендовал больному принимать бургундское вино как «содержащее менее винного камня и более спирта, нежели обыкновенно употребляемое королем шампанское». Это предписание вызвало большую радость виноградарей Беона[58] и столь же большое огорчение изготовителей вина рейнской области, так что в течение сорока лет меж двумя провинциями велась война с помощью ученых текстов и памфлетов.
Все эти напитки, пряные мясные блюда, чрезмерное количество дичи и неумеренная верховая езда в конце концов вызвали у Людовика XIV одно из его знаменитых, хранимых в памяти потомков заболеваний. Речь идет о прославленном свище, о котором подробно, опираясь на ежедневные записи Фагона, поведал нам доктор Эмиль Дегере.
Счастливчики медики! Им позволено говорить напрямик о самых щепетильных вещах, именно поэтому нам известны мельчайшие подробности своеобразной эпопеи, героем которой и явился свищ Людовика XIV.
Когда после тщательных обследований в начале 1686 года была установлена природа заболевания, начались долгие споры о надлежащем методе лечения. Мнения ученых противоречили друг другу, среди суждений встречались чрезвычайно экстравагантные; свои услуги предлагали и многочисленные шарлатаны. Чтобы прийти к согласию, было решено призвать обладателей свищей (этих добровольцев поселили в особняке Лувуа) и в порядке эксперимента испытать на них все предложенные способы лечения. Разнообразнейшие притирания, болеутоляющие средства, слабительные, припарки, кровопускания, заживляющие мази, промывания (одно из них поэтично звалось «отвар девяти сестер») были испробованы на людях, имевших счастье и благодать мучиться тем же недугом, что и монарх.
