Повседневная жизнь в эпоху Людовика Святого - страница 77

Еще 6 апреля 1255 г., когда король Людовик, вернувшись из крестового похода, уже стал так заботиться о простоте собственного костюма, на свадьбу его дочери Елизаветы с королем Наваррским было потрачено немало денег. Расходные книги упоминают шерстяные ткани для королевы Франции и ее дочерей; меха и золотую парчу для отделки означенных тканей; сендаль, золотую отделку и прочие материи для пошива платьев и головных уборов; золотую корону для королевы; еще одну корону, украшенную каменьями; различные драгоценности, перстни с вставленными в них драгоценными камнями; золотые ремешки для шапок, украшенные геммами; золотой потир, канделябры, тазы и другие сосуды для капеллы; лотарингские сундуки, лиможское полотно; двадцать семь парадных коней, одну повозку, ковры, белье. Всего более чем на пять тысяч девятьсот шестьдесят два ливра[267].

Что могли поделать с такой расточительностью ордонансы против роскоши? Тот же король Филипп Смелый, который ввел в моду дорогостоящие «налатники» (cottes à armer), надевавшиеся поверх кольчуг и украшенные великолепными гербами, шитыми золотом и шелком, в 1279 г. провел через парламент постановление, чтобы отныне никто не ел в обед более одной порции протертого супа и более двух блюд с одним десертом и чтобы бюргерам запрещалось носить богатые меха и золотые короны. В 1294 г. Филипп Красивый уточнил и расширил этот эдикт. Ни один бюргер, — декретировал он, — не должен иметь повозки; пусть ни горожанин, ни горожанка не носят ни белого, ни серого беличьего меха, ни горностая (те же, кто имеет таковые, пусть избавятся от них в течение года); пусть ни горожанин, ни горожанка не носят ни золота, ни драгоценных камней, ни золотых или серебряных корон; пусть ни один клирик, если только он не прелат или не имеет сана, не носит ни белого, ни серого беличьего меха, ни горностая, разве что на шапероне; прелаты могут приобретать только два платья в год, людям же из своего окружения они вправе давать лишь одно платье и две шапки в год; герцоги, графы и бароны, имеющие доход с земли шесть тысяч ливров или более, могут заказывать для себя четыре платья в год, равно как и их жены, но не более; рыцари, имеющие доход с земли три тысячи ливров или более, могут приобретать три платья в год и не более, из которых одно — летнее; прочие рыцари могут приобретать лишь два платья в год, покупают ли они их или получают в дар; ни один рыцарь не вправе давать кому-либо из своей свиты более двух платьев в год; ни один оруженосец не может получить или купить более двух платьев в год; паж — не более одного; ни одна девица, ежели она не владеет замком или не имеет дохода с земли не менее двух тысяч ливров, не должна приобретать более одного платья; ни горожанин, ни горожанка, ни оруженосец, ни клирик (кроме прелатов или каноников, имеющих персоннат[268]) не может использовать восковых факелов; за «большой трапезой» никто не вправе съедать более двух блюд и одной порции протертого супа с салом, а за «малой трапезой» — не более одного блюда и одного десерта; во время поста в день можно подавать две порции протертого супа с селедкой и два блюда либо три блюда и одну порцию супа; ни в одной миске не должно быть более одного куска мяса или рыбы, причем любой крупный кусок мяса считается как блюдо, однако к сыру это не относится, если только он не входит в состав пирога или не сварен в воде. Кроме того, ордонанс фиксировал максимальную цену, на которую каждый мог выбирать ткани[269].

Цель этих ограничений вполне понятна: обуздать увлечения, пагубные для знати, сохранить различия между сословиями. Ведь действительно стремление к красивым туалетам проникало в низшие классы общества, и очевидцы отмечали это уже во второй половине XII в.[270]; но прежде всего начинает бросаться в глаза роскошь бюргеров — их сыновей, как и дворянских, уже называют словом «дамуазо», и их костюмы обращают на себя общее внимание. В той части «Романа о Розе», которая написана около 1220 г. Гильомом де Лоррисом, бог Любви адресует свои повеления не только молодым сеньорам, но и всем куртуазным любовникам; и претендовать на куртуазность вправе не одна только знать. Ведь бог Любви велит тем, кто верен ему, изысканно обуваться; тщательно ухаживать за своими руками и ногтями; носить очень узкие рукава; искусно расчесывать волосы; не жалеть денег на шелковый кошель, расшитый пояс, шапку с резными украшениями в виде цветов или же, на Троицу, на один из венков из натуральных роз, что так эффектно смотрятся; стараться блистать различными талантами — скакать галопом на коне, упражняться с кинтеной, петь, играть на виоле, на флейте, танцевать. И, видимо, эти проявления тщеславия распространились довольно широко, коль скоро моралисты жалуются, что даже клирики поддались новым модам и тоже носят узкие рукава, обтянутые башмаки, короткие платья, подобно оруженосцам или лучникам, и головные уборы «под селезня»