Однако процветание влечет за собой стремление к легкой жизни, забвение необходимости усилий, расслабленность, высокомерное отношение к другим нациям и, как следствие, незнание или игнорирование успехов, достигнутых европейскими конкурентами. К этим общим недугам добавляются личная слабость, неспособность, некомпетентность султанов XVII века, а также первые военные поражения. Государственные расходы и личные расходы султана более не возмещаются достаточными денежными поступлениями как в государственную, так и в султанскую казну — разражается финансовый кризис, за которым следует ранее небывалое обострение социальной напряженности, первым проявлением которой становятся янычарские мятежи. Янычары бунтуют первыми, потому что им не платят или платят нерегулярно жалованье, а также потому, что они сознают, что представляют собой основную вооруженную силу Империи. Вот тогда-то и начинается упадок престижа власти — престижа, столь высокого в предыдущем столетии. Процесс этот нарастает со скоростью сходящей с горной вершины лавины и завершается тем, что волнения и мятежи потрясают столицу, взбунтовавшаяся солдатня низлагает и убивает султанов, а взяточничество и фаворитизм вытесняют правосудие и мораль. Корпорации, застывшие в своих архаичных структурах, не в состоянии оказать сколь-либо серьезного сопротивления иностранным конкурентам, которые находят в немусульманах корыстных помощников. Политическая и экономическая жизнь переживает глубокие и мучительные перемены.
Зато жизнь общественная продолжает, кажется, течь так, как она текла веком ранее. Повседневная жизнь стала, правда, труднее, но ненамного, и стамбулец продолжает пользоваться преимуществами столичного жителя, среди которых не последнее место занимают накопленные в Стамбуле духовные и интеллектуальные ценности.
На Западе возобладала тенденция смотреть на турка как на яростного, жестокого, кровожадного варвара. Однако, если внимательно прочитать отчеты европейских путешественников, побывавших в Османской империи в течение двух столетий (XVI–XVII), — в них не отыскать аргументов в пользу такого воззрения. Подчеркиваются, напротив, отсутствие фанатизма в отношениях с иностранцами, эстетический вкус, стремление познать тихие радости жизни. Картина, конечно, идиллическая, а следовательно, вряд ли полностью соответствующая действительности. Однако ее не следует и недооценивать, особенно если сравнить жизнь стамбульцев с жизнью их современников в Париже, Лондоне или любом другом большом городе Запада. Она, картина эта, отражает цивилизацию, пусть еще и малоизученную, но все же способную превратить Константинополь-Стамбул в первый город Старого Света.
Ага — титул, обозначающий чаще всего армейского командира, но иногда и высокого сановника на гражданской службе.
Агырлык — приданое.
Аджемиоглан — подросток, взятый рекрутом в османскую армию по системе девширме.
Акче (аспр) — серебряная монета, основная денежная единица в Османской империи до конца XVII века.
Акшам — вечер.
Алтун — золото, золотая монета.
Арабаджи — владелец повозки.
Аршин — мера длины, локоть.
Арзухалджи — составитель жалоб, прошений.
Ашчи — повар.
Ашура — десятый день месяца мухаррам. В этот день сунниты празднуют годовщину выхода Ноя из ковчега, для шиитов же — это скорбная дата гибели Хусейна, сына халифа Али.
Бакчи — ночной сторож.
Бакшиш — чаевые, взятка.
Балтажи — вооруженный топориком янычар из охраны султана.
Барутхане — пороховой завод.
Баш — голова, глава учреждения или корпорации.
Башдефтердар — главный казначей, глава казначейства.
Башхане — лавка, торгующая бараньими головами.
Башлык — покрывало на голове.
Бёджекбаши — шеф полицейских «в гражданском платье».
Бекташи — члены дервишского братства бекташийе, тесно связанного с янычарами.
Бёлюк — рота янычар.
Бёрек — пирожок с мясом или сыром.
Бешик — колыбель.
Бирун — внешняя часть дворца.
Бостанджи — янычар, член охраны султанских садов.
Вакф (мн. ч. эвкаф) — земля и другое имущество, переданное мусульманами на религиозные или благотворительные цели.
Великий визирь — глава султанского правительства.
