Повседневная жизнь русской армии во времена суворовских войн - страница 88

Через две недели депутаты прибывают в Царское Село, во дворец. Приносят благодарность императрице за милость к войску Черноморскому. Вот краткая речь Головатого:

«Всемилостивейшая Государыня! Ты нас приняла, яко матерь. Мы воздвигнем грады, населим села и сохраним безопасность пределов. Наша преданность и усердие к Тебе, любовь к Отечеству пребудут вечны, чему свидетель Всемогущий Бог».

Допустив казака к руке, императрица жалует Головатому золотую шпагу, а всему войску — на золоченом блюде хлеб-соль с вызолоченной солонкой, украшенной двуглавым орлом. Награждены и все остальные депутаты — каждому очередной чин. Среди награжденных и младший сын Головатого.

А перед отъездом из северной столицы им вручают Высочайшую грамоту в богатом ковчеге. А также знамя, литавры, войсковую печать, а для кошевого — саблю, усыпанную драгоценными камнями.

Между тем кошевой отряжает специальный пятисотенный конный отряд. Он-то и встречает с большой торжественностью посланцев-депутатов в 30 верстах от Слободзеи.

Здесь, на новых казачьих землях, отмечают казаки большой праздник — Успение Пресвятой Богородицы. Собирается в кош все «верное» войско и строится в две лавы, по обе стороны главной улицы. Около церкви установлен высокий помост, покрытый турецкими коврами. На нем стол, прикрытый парчой, — для царских подарков.

По левую сторону помоста — полукружием старшины с булавами, знаменами и значками. По правую — духовенство в полном облачении. Кошевой Чепега и войсковой писарь ожидают на возвышении. Как только подъезжают депутаты, подан знак — раздаются один за другим три пушечных выстрела. После чего старшины выходят навстречу и преподносят хлеб-соль от всего войска.

Головатый, церемонно приняв хлеб-соль, торжественно-медленным шагом движется между лавами. Перед ним штаб-офицеры — несут монаршие хлеб-соль, покрытые изысканной полупрозрачной тканью. Сам же Головатый теперь держит блюдо с грамотой. Рядом, чуть позади, его сыновья. Один несет письмо самодержицы кошевому. Другой — жалованную саблю изысканной работы. И все это происходит на фоне пушечного грома.

Наконец пушки замолкают. Головатый произносит приветствие. После краткой и выразительной речи он передает кошевому (с соблюдением строгой очередности) все Высочайшие дары. После этой удивительно торжественной процедуры Головатый препоясывает кошевого саблей. В свою очередь кошевой целует хлеб-соль, а грамоты передает войсковому писарю, который тотчас же доводит их содержание до окружающих. Следом Чепега приветствует, уже от собственного имени, все войско.

Торжественные процедуры продолжаются. Духовенство двигается в сторону церкви. Штаб-офицеры несут стол с подарками и ставят его перед иконой Спасителя. Затем при огромном стечении казаков Амвросий, архиепископ Екатеринославский, приступает к божественной литургии. После нее торжественно отслужен молебен с многолетием. И все это — под звон колоколов, учащенную пальбу из пушек и ружей.

Наконец, царские дары перемещают из церкви в дом кошевого, где монарший хлеб делят на 4 части. Одна поступает в войсковую церковь, другая отправляется на Тамань — к товарищам, третья делится по полкам, и, наконец, четвертая остается на столе у кошевого.

И вот тут-то и начинается широкое казачье веселье. Пьют старшины за царское здоровье. Часть гостей остается на торжественный обед. Другая же отправляется к Головатому, неся перед собой с превеликой церемонией остаток царского хлеба. И тут, и там долго гуляют, памятуя старинный казачий обычай, так же широко и вольно, как в былое время на Запорожской Сечи.

Между тем другая часть казаков — на пути в Тамань. Оказывается, еще до прибытия Головатого войско отрядило на Тамань около 4 тысяч пеших казаков. Они отправились туда под командой полковника Саввы Белого. А через две недели после войскового праздника в том же направлении выступает и сам кошевой во главе пяти полков со штабом и обозом. Два полка предусмотрительно оставлены на месте.

Поздняя осень, конец октября. Изнуренные долгим и многотрудным переходом казаки выходят на реку Ею, к границам Черноморья. Перезимовывают и уже на следующий год окончательно и накрепко занимают Кубанскую границу.