Какой-то турок с совершенно убитой физиономией (и не столько из-за того, что самолет нарушит священную границу, сколько из-за страха перед авиакатастрофой) на весьма приблизительном французском пытается донести до собратьев по вере, что «Аллаху ведомо больше нашего. Он сильнее американца. Он создал пилота и самолет, как ранее создал осла или козу. А в аэропорту мы сможем совершить омовение» — и так далее и так далее.
Тем временем туалет берут штурмом. Тех, кто слишком задерживается внутри, поторапливают ударами кулаков в дверь и призывами «делать дела» быстрее. «Ты что, рожаешь?» — с иронией интересуется алжирец у своего товарища. Двое братьев-малийцев успели из двух натянутых простыней соорудить нечто вроде палатки, где переодевается в ихрам их мать. Происходящее вокруг волнует пассажиров куда больше, чем молитва.
К несчастью, ни большинство паломников, ни члены экипажа, которые уже выходят из себя, кажется, не в курсе недавней фетвы, разработанной знаменитыми улема, которые утверждают, что Джидда — начало отсчета сакрализации.
Пассажиры, большинство из которых французские рабочие-иммигранты, слишком хорошо понимают, что лучше быть в хороших отношениях с законами принимающей страны, если хочешь жить и работать в ней. Эмигранты, собирающиеся в Дом Божий, куда больше озабочены вопросом, как не нарушить божественный закон, ведь речь идет о праве на рай. Но, поскольку в самолете нет имама, чтобы исправить некомпетентность стюардов и сказать пассажирам, что они могут спокойно сидеть на своих местах и совершить омовение после прибытия на место, паломники вскакивают, вытаскивают ихрам и сумки с туалетными принадлежностями и стараются пробиться в заветную кабинку, двери которой уже трещат под напором желающих вымыть руки и тело. Запах пота, мыла и ванной комнаты… Настоящая турецкая баня. Тем временем, как только дверь туалета, превращенного в душевую и в раздевалку, открывается и из нее вываливается очередной счастливец, одетый в девственно белую ткань, толпа раздвигается так, чтобы он мог пройти к своему месту под град благословений и под ошеломленные взгляды и насмешливые оскалы персонала из Саудовской Аравии. Какой-то весельчак выходит из «бани», так раскинув руки, словно он готов обнять всю землю. Брови сбриты, борода всклокочена, золотые зубы сияют, грудь колесом, а восторг выплескивается в пении «Господи, вот я пред Тобой, вот я пред Тобой…». Кое-кто не в силах сдержать насмешливое фырканье, наблюдая этот торжественный выход, а многие откровенно посмеиваются в бороду.
Туалетные кабинки больше не работают. Унитазы засорились, пол залит водой, повсюду раскиданы обмылки, безопасные бритвы, забытые плавки и бандажи, словно остатки цепей, сковывавших тела. Подумаешь, туалеты… Лишь бы оживить и очистить плоть и душу!
«Слава пролившему на нас эту милость…» Пассажирам объявляют о скором прибытии в аэропорт, и самолет начинает снижаться в золоте заката как осенний лист. «Аль-Хамдули-Ллах, — хвала Аллаху!» — раздаются ликующие возгласы. Самолет аккуратно приземляется на надежную и Святую землю.
Джидда. Праматерь. Ева. В памяти немедленно вспыхивает воспоминание о первой женщине на земле. Именно сюда ее вместе с Адамом изгнали из рая. А сегодня сотни тысяч их потомков оставляют свою родину, чтобы посетить родину праматери.
Город откликается на имя «сирены Красного моря» — сирены, завлекающей торговцев и контрабандистов Средиземного моря и Индийского океана. Город среди мятежных волн. Однако же он уступил в одно прекрасное утро мусульманским сиренам и благодаря заботам третьего преемника Мухаммеда халифа Османа ибн аль-Аффана[35] позволил окрестить себя Джиддой, «широким и долгим путем». Так морское чудовище было укрощено и успокоено.
Согласно легенде, мать человечества ступила на землю именно здесь, а Адам — в Сейлане, на вершине пика Адама. Змей-искуситель был сброшен в Исфахан в Иране. Что касается Иблиса, как называют дьявола в исламе, соблазнившего прародителей совершить грех, то он также спустился в Джидду. Народная легенда гласит, что праматерь отправилась отсюда на восток, навстречу Адаму.
