Повседневная жизнь этрусков - страница 27

Здесь этруски совершают ту же ошибку, что и римляне, которые принимали титул «лукумон» за имя человека. Они превратили в родовое имя то, что на самом деле было титулом римского магистрата. На латинском языке слово magister — «господин» (magistratus — прямое производное от этого слова) — изначально обозначало различные «должности». В классическую эпоху еще упоминается magister equitum («начальник конницы») — помощник диктатора, но мало кому известно, что сам диктатор первоначально назывался magister populi — «глава народа». Можно было бы предположить^>{89}, что Макстарна, отождествляемый этрусскими историками с Сервием Туллием, снискал себе славу тем, что стал первым диктатором римско-этрусского мира — одним из тех революционных народных вождей, которые в тот момент, когда основы монархии в Италии, да и во всем Средиземноморье, пошатнулись, встали на пороге республиканской эры, неся с собой новую идеологию, свергая царей и освобождая народы. Тот ли он человек, кому в римских анналах худо-бедно выделяется место между двумя Тарквиниями в конце портретной галереи правителей? В пользу этой гипотезы свидетельствует то, что Сервий Туллий, само имя которого говорит о происхождении из рабов или чужеземцев[16], считался основателем всех демократических институтов в республиканском Риме; по выражению поэта-трагика Акция, libertatem civibus stabileverat — «даровал гражданам свободу». И, действительно, с этого времени, то есть с конца VI века до н. э., вся Центральная Италия — Рим, Тускулум в Лациуме, Тарквинии в Этрурии, Ассизи в Умбрии — приступила сообща, в мирное и военное время, к разработке политических форм будущего.

Отныне письменные документы и произведения изобразительного искусства всё четче представляют нам аристократию, ревниво относившуюся к своим привилегиям и оставлявшую за собой власть над городом^>{90}. Авторы неоднократно говорят о тех, кого Тит Ливий называл principes — «знать». Они составляли класс (ordo), заседавший в сенате — единственном политическом собрании в государстве этрусков, за исключением тех, что напоминали центуриатные и трибутные комиции в Риме. Principes выбирали из своей среды princeps civitatis, который, заменив собой царя, был кем-то вроде президента республики, избираемого на один год, а в помощь ему — магистратов, тоже на один год; они составляли коллегию, напоминающую коллегию архонтов в Афинах. Эпиграфика отчасти компенсирует молчание историков по поводу этих магистратов, их титулов, ступеней их карьерной лестницы, особых полномочий для некоторых из них. Из надписей можно почерпнуть описание около сорока cursus honorum[17], часто очень запутанных, с перечислением различных должностей, значение и взаимоотношения между которыми еще не вполне ясны.

Нужно отметить, что чаще всего мы имеем дело с письменными документами довольно позднего времени, самые древние из них относятся только к IV веку до н. э., а большинство — к той эпохе, когда, волей-неволей вступив в римский союз, этрусские города лишились большей части своих политических прерогатив, а институты победителей подмяли под себя их традиции. Этрусские principes все еще гордо звенели своими медалями, но это было все, что оставалось от их полномочий, поскольку Рим даже на муниципальном уровне стремился подмешивать в их ряды своих чиновников. В живописной Тускании, находящейся между Тарквиниями и Витербо, где на акрополе из туфа возвышаются зубчатые городские стены, средневековые башни и две чудесные романские церкви, был найден саркофаг III века до н. э., прославляющий известного человека, чье имя, к несчастью, не сохранилось; известно лишь, что он был жрецом, пританом и главнокомандующим своей родины, возможно, еще и дуумвиром какого-то учреждения и скончался под грузом почестей, но не лет — всего 36-летним. Неважно: эта приверженность к пустым титулам многое говорит нам о том времени, когда они были все еще исполнены смысла.

Оставив в стороне множество религиозных или административных званий, которые известны нам пока чисто номинально, рассмотрим только те должности, которые считались особенно почетными, поскольку подразумевали действительное участие в управлении. В этрусском языке выделили группу слов, происходящую от одного общего корня