Повседневная жизнь Египта во времена Клеопатры - страница 29

Однако именно благодаря ему можно составить точное представление о знаменитом маяке, построенном к 280 году архитектором Состратом Книдским, который, должно быть, до Средневековья оставался самым замечательным памятником города.^>{74} Самое высокое сооружение всей классической античности, возвышавшееся как минимум на 120 метров, превосходили только две пирамиды Хеопса и Хефрена, гораздо более массивные и воздвигнутые более двух тысячелетий до этого. Подробное описание одного арабского автора, а также изображения на монетах, вазах и так далее позволили воссоздать то, что только сейчас начала подтверждать археология. В любом случае эта трехуровневая башня, превосходящая колоссальную статую Зевса Сотера, давала сигнал кораблям о близости порта, чье побережье иначе лишалось какого бы то ни было ориентира. Огонь, установленный на уровне верхнего этажа, позволял судам пришвартовываться даже ночью. Для жителей и приезжих маяк был предметом гордости и любопытства, народным символом, подобным в наше время Эйфелевой башне в Париже или статуе Свободы в порту Нью-Йорка.

Сам город был построен в монументальном стиле с главными улицами, достигавшими тридцати метров в ширину. Самая важная из них, Канопская дорога, по прямой линии пересекала город с востока на запад. Эти «проспекты» разрезали пять кварталов, пронумерованных в алфавитном порядке от альфы до эпсилона. Значительную площадь занимали дворцы, ибо с каждым правителем новые здания добавлялись к уже существующим. В эпоху Страбона дворцовый квартал занимал около трети города. Общий план и расположение дворцов нам неизвестны, но, без сомнения, нам следовало бы себе их представить как непрерывный ряд крытых галерей, внутренних дворов с колоннадами, садов, приемных залов и административных сооружений, наконец, покоев царской семьи, ее окружения и прислуги. Существовал даже специальный порт для пользования царской службой. По крайней мере, одна часть этого ансамбля открывалась по особым случаям широкой публике, как, например, в праздник Адониса, упомянутый Феокритом в одной из его самых красочных «Идиллий».^>{75}

Рядом с дворцами находился Мусейон, знаменитое учреждение, составившее славу Александрии как интеллектуальной столицы. К нему примыкала Библиотека. По правде говоря, Мусейон как научный и литературный центр пришел в некоторый упадок. Произошло это во II веке, сразу после 145 года, когда по политическим причинам Птолемей VIII изгнал из Александрии всех ученых и людей искусства, подозревавшихся в оппозиции. Золотой запас талантов, таким образом, был опустошен, Мусейон оказался в ситуации, когда им в течение нескольких лет управлял военный. В то же время греко-персидские войны, в I веке до нашей эры опустошившие Малую Азию и Аттику, вернули в Александрию небольшую часть «интеллигенции», способствовавшей возрождению Мусейона в эпоху Авлета и Клеопатры. Но именно в царствование последней великая Библиотека была уничтожена в огне. Эта катастрофа, несчастное последствие войны, которую вела Александрия, скорее всего не была столь масштабной, как это представлялось, ибо весьма вероятно, что огонь достиг только тех книжных хранилищ, которые предназначались на экспорт.^>{76} Как бы там ни было, изъятия, производимые по личной воле Антония в библиотеке Пергама, позволили восстановить ее до падения династии.

Наконец, последний памятник, достойный посещения, — Сема, гробница Александра, построенная первым Птолемеем и реконструированная Птолемеем IV Филопатором, чтобы дать последний приют скончавшимся Лагидам. К сожалению, нам ничего не известно о ее внешнем виде и архитектуре, также как и не установлено точное местонахождение гробницы. И конечно же Александрия располагала всеми необходимыми для любого греческого города и украшающими его жизнь сооружениями: театром вблизи царского дворца; местом для собраний — центральной рыночной площадью с пересекающей ее Канопской дорогой; стадионом на юге города и ипподромом на востоке. Среди многочисленных храмов, воздвигнутых в честь греческих богов, следует упомянуть о великом Серапеуме, располагавшемся на холме над городом; его бесформенные развалины видны рядом с колонной Помпея. Портовый комплекс, главное подтверждение существования Александрии, был особенно грандиозным с двумя основными доками, разделенными плотиной, которая связывала остров Фарос с берегом: Большой порт на востоке и порт Эвност («Счастливое Возвращение») на западе. В этом последнем внутренний порт Кибот — дословно «Коробка» — был соединен каналом с озером Мареотис и канопским рукавом Нила. Существование воды вокруг Александрии не должно вводить в заблуждение относительно главной муниципальной проблемы, от решения которой зависело выживание города. Она состояла в обеспечении города питьевой водой, так как вода в озерах и каналах была для этого непригодна. Единственным решением стало сооружение под землей целого города с сотнями водоемов, чьи своды часто поддерживались несколькими ярусами колонн. Эти водоемы сохранились вплоть до арабского периода, а некоторые существуют и по сей день.