Пример 35-й. В 1791 году в июне месяце, в Естдорфе, не в дальнем расстоянии от Нейбурга, помер священник, коего преждевременно погребли. Многие люди, подходившие к могиле его, услышав в оной стук, объявили о том. Но сие сочли действием их воображения и оставили без всякого внимания; когда же опять начали говорить о происходившем том стуке, то напоследок решились исследовать сие, открыть гроб, и хотя при сим нашли действительно мертвое тело, но оное лежало навзничь, а сие самое служит неложным доказательством, что он в гробе ожил и, вероятно, усиливаясь избавиться от сей страшной темницы, получил таковое необыкновенное положение…
Пример 42-й. Один парижский купец, после долговременного путешествия, возвратился домой в то самое время, когда хотели погребать умершую жену его. Он чрезвычайно любил ее и, дабы удостовериться в смерти ее, велел принесть ее во гробе в дом, тело ее вынуть и в разных местах на теле наставлять банки для пускания крови; когда хотели наставлять двадцать шестую банку, то умершая начала кричать: «Ах, как больно мне!» и потом совершенно выздоровела…
Пример 43-й. Некоторая знатного рода женщина в Тулузе, по-видимому, умерла и была погребена в Якобинской церкви. Один из служителей ее, приметивши у нее на руке бриллиянтовый перстень дорогой цены, спрятался в церкви в то самое время, когда принесли тело госпожи его в оную, и по окончании погребального обряда остался там. При наступлении ночи открыл он свод, а потом и самый гроб и, как по причине одебенелости руки, не мог снять перстня, то решился отрезать палец; в то самое время, когда начал он резать, мнимая умершая, почувствовав сильную боль, закричала, причем служитель, испугавшись, пал на землю. Ожившая женщина стенала и плакала до тех пор, пока наконец поутру рано некоторые из духовных пришли в церковь и, услышавши плач и стон, сошли под свод и с ужасом увидели погребенную женщину, сидящую в гробе, и служителя, почти мертвого, лежащего на полу. При сем немедленно послали уведомить о сем мужа ее, который, пришед, взял ее домой, где она потом совершенно выздоровела, а служитель по прошествии суток умер…
Пример 45-й. В Магдебурге жена одного богатого мельника, которая имела от роду около сорока лет, умерла и на третий день ввечеру, с великолепным обрядом была вынесена на кладбище для погребения; но поелику сие происходило уже очень поздно ночью и погода была чрезвычайно бурная, холодная и дождливая, то, опустивши гроб в яму и бросивши несколько лопат на оный, предоставили могиляку кончить погребение. Могиляк, который имел намерение похитить перстень, был рад тому и думал тем удобнее воспользоваться сим случаем. Как скоро провожавшие умершую уехали с кладбища, то он, призвав в помощь еще другого человека, вытащил гроб из ямы и открыл оный. В то самое время, когда он начал разгибать руки и пальцы, умершая вдруг ожила. Один из сих воров, испугавшись, ушел, а другой, хотя также чрезвычайно испугался, однако решил остаться; причем старался подавать ей все возможные пособия, одел ее и проводил домой. Она, пришедши ночью в дом свой, начала стучаться в двери и сказывалась хозяйкою. При сем случае всех домашних разбудили, кои, испугавшись, не отпирали дверей до тех пор, пока наконец не уверились, что это не привидение, но действительно ожившая хозяйка была. Она, посредством теплоты и других потом употребляемых средств, совершенно выздоровела и прожила еще одиннадцать лет. Могиляк, по случаю благополучного последствия учиненного им хищения, был освобожден от наказания…
Я знаю происшествия такового рода, кои случались и в Российской империи, но уважение к некоторым особам и другие, при описании нужные обстоятельства, коих я не могу вспомнить, не позволяют упоминать о всех вообще известных мне случаях.
Пример 54-й, Один пример сего рода случился в Киеве. Другой подобный пример имел я случай видеть здесь в С.-Петербурге. За шесть недель пред сим был я призван к одному подмастерью здешнего живописца Сапорского, коему я еще за восемь дней, приметив в нем расположение к болезни, советовал поберечь себя и принять лекарство. Сей молодой человек не послушал совета моего и впал потом в жестокую чувственно-жильную горячку. На третий день после приключившейся ему болезни нашел я его тощим и совершенно расслабленным. Я предписал для него надлежащие лекарства и определил подлекаря Сиверса для дальнейшего уведомления меня о состоянии больного. На другой день в первом часу пополудни подлекарь пришел ко мне с известием, что больной уже умирает. Около двух часов пополудни того же дня поехал я к нему и нашел его уже по всем видимым признакам умершим, поелику глаза были сомкнуты, руки и ноги охладели, пульс и дыхание прекратились, и он лежал совершенно бесчувствен. По счастию, на окошке стояла склянка с купоросною нефтью, которой я тотчас влил ему половину ложки столовой в рот, и как он не мог глотать, то небольшая часть оной вытекла из рта. По прошествии нескольких минут последовало едва приметное храпление в горле, и мнимо умерший, проглотив впущенные в рот капли, начал дыхать, получил прежнее биение жил, теплоту и т. д. После сего чрез весь день употребляемы были раздражительные, а потом курительные средства, и обмертвевший, по прошествии осьми дней, так поправился, что мог отъехать на мызу, где он потом совершенно выздоровел…
