Связанное с переводами и интересом к человеку развитие литературного языка выразилось и в появлении официальных определений. Во Владимиро-Суздальской летописи князь Всеволод Большое Гнездо «милосерд», сын его Константин — «разумен». Киевляне, убившие в 1147 году князя Игоря Ольговича за описанные в летописи реальные обиды, всё равно — «беззаконные и несмысленные». Безумие феодальных войн побуждало чаще ссылаться на высшую волю: «Наводит Бог по гневу своему иноплеменников на землю… усобная же брань бывает от соблазнения дьявольского». Однако здравомыслие обычно побеждало, и летописцы считали долгом найти земные причины событий: «Выгнали ростовцы и суздальцы Леона епископа, потому что умножил церковь, грабя попов».
Летописные своды Ростова Великого, Владимира и Переяславля-Залесского дошли до нас в составе Радзивилловской летописи (ее список XV века включает 600 миниатюр), начатой с «Повести временных лет» и доведенной до 1206 года. Летописец Переяславля-Залесского (в списке XV века), доведенный до 1214 года, ярко окрашен в местный колорит, подобно псковскому летописанию XIII–XV веков. В памятниках, где общерусские сведения менее лаконичны (в связи с более широкими запросами местных властей), все больше воздается хвала могучим, удачливым и щедрым к воинам князьям, побеждавшим в усобицах. В середине XIII века эти князья подвели своих хвалителей до крайности.
«Слово о погибели Русской земли», оплакивавшее некогда могучую «светло светлую и украсно украшенную землю Русскую» после поражения на Калке (1223), осталось неуслышанным. В описании Батыева разорения (1236–1240) летописцы могли без крайнего стыда вспоминать только о сложивших головы рязанских и владимирских князьях: остальные попросту разбежались со своими дружинами, оставив граждан погибать на стенах своих городов. Памятником того времени стала повесть об Александре Невском, написанная по его смерти (1263) и позже переработанная в житие. Князь, благоразумно пошедший служить татарам, по крайней мере славно бился с крестоносцами. Галицкий летописец пытался гордиться храбрым князем Даниилом, принявшим королевский венец от католиков, но не дождавшимся от них помощи и сломленным Ордой. Героями сопротивления стали несгибаемые жители Козельска и партизаны рязанца Евпатия Коловрата: их подвиги, воспетые в народной песне, только в XIV веке были записаны в «Повести о разорении Рязани Батыем». Митрополиты аккуратно собирали ханские ярлыки на свои владения, князья ради ярлыков убивали друг друга в Орде и вели татар на Русь грабить соперников, летописание замерло; выжившие книжники собирали и переписывали уцелевшие рукописи. Лишь написанное предками о единстве Русской земли и великой миссии ее народа давало людям возможность мечтать. Именно в XV веке, когда общерусское летописание существовало только в своей древней части, в новых записях разбиваясь на прославление войн своих князей с «чужими», в народе складывался цикл былин о легендарных богатырях Красного Солнца Владимира. Неудивительно, что сочетавший образы Владимира Святого и Владимира Мономаха славный князь часто выступал в былинах растяпой, доводившим Русь до крайности, из которой ее спасали герои простого народа. Что любопытно, так случалось и в древних событиях, которые описывали летописи. Именно личная инициатива борцов за родную землю стала — даже по официальному Московскому летописному своду XV века — причиной освобождения Руси от ордынского ига. Для нас это уже другая история, хотя подчеркнуть идейное значение исторических сочинений и сказаний о Древней Руси немаловажно.
Письменные памятники становятся для нас источниками только при понимании истории их текста, обстоятельств создания и мотивов создателей. Это относится не только к летописям, но и к актам. Мы можем пользоваться «Русской правдой» и «Псковской судной грамотой» только потому, что ученые точно установили, когда, кем и с какой целью в них были помещены конкретные статьи законов. Для понимания смысла договоров необходимо изучить их формуляр: особенности изложения, принятые в данном виде документов. Точно так же проведена работа с иностранными источниками, повествовательными и актовыми, например, трактатами византийских императоров, касающимися Руси, сравнение с которыми крайне важно для установления истины, даже в том случае, если источники чрезвычайно тенденциозны.
