Повседневная жизнь Древней Руси - страница 105

«Мосты» (большей частью помосты на топких местах, но также и собственно мосты) были совершенно необходимы для русских сухопутных дорог. Иначе страна была проезжей только на ладьях летом и на санях (по тем же рекам) зимой. Сани Ольги в Пскове говорят нам о том, что княгиня использовала для объезда земель и зимние пути. Это был настоящий подвиг! Не только сегодня Россия нелегка для передвижения. После Смутного времени начала XVII века сам освободитель Москвы князь Дмитрий Пожарский потребовал себе чрезвычайных полномочий, чтобы восстановить разрушенные дороги и обслуживающую их государственную ямскую систему. А во времена Ольги о системе дорог, ямских слободах в городах и станциях-ямах на дорогах еще не знали.

В лаконичном летописном рассказе о строительстве Ольгой государства на месте прежней деятельности князей-разбойников есть очень любопытный момент: при всей любви сказителей и летописцев к дружинным подвигам, они вскоре после событий не помнили, а позже не придумали никаких вооруженных конфликтов! Установить единую княжескую власть и рассадить своих чиновников-тиунов на огромной территории так, чтобы народ потом с гордостью указывал на сохранившиеся сани Ольги в Пскове или село Олжино на Десне, — не просто подвиг. Ольга совершила невозможное, сформировав гражданскую администрацию и сохранив за ней ту треть доходов, которую ее резиденция в Вышгороде получала уже не только с древлян, но со всей Руси.

Вышгород, о строительстве которого летописи не рассказывают, был занят или возведен Ольгой не случайно. Он стоял на высоком холме над Днепром, выше Киева и устья Десны, как раз на торговом пути с запада, от осколков Империи франков, на восток, в Хазарию и к Великому шелковому пути. Находясь здесь, Ольга равно контролировала полян на юге, древлян на западе, радимичей на севере и северян на востоке. Контролировала с самой чувствительной, торговой стороны. Ведь главные их коммерческие интересы сходились на водных путях именно у Вышгорода. Не случайно этот город упоминал как важный центр Руси византийский император Константин Багрянородный, с которым княгиня вскоре успешно провела переговоры.

Древнейший сказитель и последующие летописцы особо восторгались дипломатическими способностями Ольги. Мирно установить власть и порядок по всей стране она могла, только убедив влиятельных лиц на местах в выгодности такой организации. Наиболее очевидной выгодой для тех, кого не удовлетворяли плоды натурального хозяйства, было удобство внешней торговли, а самым очевидным и привлекательным партнером — легко доступная по воде Византия. Туда Ольга и направилась сразу после создания Русского государства.

Византийская империя, куда ежегодно отправлялись русские купцы, время от времени — отряды воинов-наемников и очень редко — разбойничьи рати, виделась древнерусскому сказителю X века и летописцам XI–XII веков как некое сказочное царство. Так она представляется и современному читателю. Это миф, сложившийся не только в русской, но во всей европейской историографии. Дело в том, что реальное восприятие Византии было оскорбительно для самосознания народов, веками прозябавших в варварстве рядом с государством, цивилизационно относившимся к другой эпохе.

Судите сами. Могли ли потомки варваров, захвативших и разграбивших западную часть Римской империи, но считающих себя наследниками римской и в целом античной средиземноморской цивилизации, признать, что восточная половина империи устояла и процветала многие века?! Само название Византия, по старому, доимперскому имени Константинополя — Византий, утвердилось в западной историографии как отрицание того факта, что речь идет о Восточной Римской империи, по-гречески Βασιλεια 'Ρωμαιων (Василия Ромèон) — Царство римлян. Отрицание это было старательно наполнено ложными представлениями, рисующими Византию как восточную сатрапию, а не наследницу римской культуры и права. После того как через сто лет после Ольги, в 1054 году, римский папа Лев IX получил отказ восточных патриархов на его странные претензии быть главой всего христианства и непогрешимым наместником Бога на земле, отрицание ортодоксальной, не принявшей папскую ересь Византии приобрело и религиозный характер.