Этот дом считается одним из самых красивых частных домов той эпохи. Построенный во II веке до н. э., он включал сперва один атриум и один перистиль. Потом дом был расширен еще на один атриум и перистиль. Вход в дом выполнен в виде маленького коринфского храма, стены которого украшены штукатуркой. В первом атриуме много мозаик: здесь и изображение кота, поедающего куропатку, и три голубки. Стены комнат украшены картинами. С каждой стороны таблиния расположены триклинии, предназначенные для разных времен года. Первый перистиль был украшен двадцатью восемью колоннами, поддерживающими ионический фриз. С другой стороны перистиля одна из комнат украшена самой знаменитой мозаикой того времени, изображающей победу Александра Македонского над Дарием, — теперь она находится в музее Неаполя. Другой перистиль, более поздний и больших размеров, предлагает взору два ряда колонн, дорических внизу и ионических вверху. Этот огромный перистиль, окруженный сорока четырьмя колоннами, заключает в себе прелестный садик. Можно представить, как хорошо было прогуливаться по верхней галерее, замыкавшей этот сад с южной стороны. По своим размерам и декору этот дом имел поистине царский вид, и изменения в нем в полной мере демонстрируют стремление к роскоши и комфорту. Первый перистиль, видимо, был признан слишком маленьким и недостойным обретенного благосостояния.
Созданию радостной атмосферы способствовал сад с многочисленными деревьями, стрижеными кустарниками, которым садовник придавал разнообразную форму, и фонтанами. К устройству сада, в большей степени присущего сельским домам, мы вернемся позднее.
Такие богатые дома строили не только ради великолепного декора. Они должны были еще быть удобными и доставлять своим владельцам максимальное наслаждение жизнью. Одним из самых изысканных мест в таких домах, разумеется, была баня. Богатый владелец ежедневно наслаждался ею вместе с несколькими восторженными друзьями. Сенека не без юмора пишет об этом после посещения старинной виллы Сципиона, чьи бани темны, а пол просто вымощен камнем. Сципион Африканский удалился на свою виллу в 184 году до н. э. Во времена Сенеки (50–60 годы до н. э.) никто уже не мог бы удовлетвориться омовением, совершенным в подобных условиях:
«Кто бы теперь вытерпел такое мытье? Любой сочтет себя убогим бедняком, если стены вокруг не блистают большими драгоценными кругами, если александрийский мрамор не оттеняет нумидийские наборные плиты, если их не покрывает сплошь тщательно положенный и пестрый, как роспись, воск, если кровля не из стекла, если фасийский камень, прежде — редкое украшение в каком-нибудь храме, не обрамляет бассейнов, в которые мы погружаем похудевшее от обильного пота тело, если вода льется не из серебряных кранов… Сколько… изваяний, сколько колонн, ничего не поддерживающих и поставленных для украшения, чтобы дороже стоило. Сколько ступеней, по которым с шумом сбегает вода. Мы до того дошли в расточительстве, что не желаем ступать иначе как по самоцветам… Теперь называют гнездом мокрицы ту баню, которая устроена не так, чтобы солнце целый день проникало в широченные окна, не так, чтобы в ней можно было мыться и загорать сразу, чтобы из ванны открывался вид на поля и море»>[54].
Самые богатые граждане устраивали снаружи дома кроме перистиля еще и большие парки, предназначенные услаждать чувства и разум. Римляне всегда были чувствительны к природе, и даже в городе имелось много зелени. Иногда недостаток места вынуждал создавать висячие сады с деревьями и цветами, где можно было принимать солнечные ванны. Даже в перенаселенных народных кварталах окна украшали цветами. Уже во времена Гракхов один из Сципионов владел большим садом. Лукулл, победитель Митридата, имел самый красивый сад своего времени. Цезарь сделал свои сады общедоступными, передав их в общее пользование в завещании. Молва сохранила воспоминания о садах Саллюстия на Квиринале, Торквата на Каэлии, Поллиона, Помпея, Луция, Кайя, а также садах Мецената на Эсквилине, которые занимали площадь 300 на 100 метров. Многие из этих садов спускались к Тибру террасами, с которых открывался великолепный вид. Даже центр города свидетельствовал о любви римлян к природе: лес Азиля на Капитолии, лес Весты около Форума, лес Стернии у подножия Эсквилина, лес Сатурна на севере Авентина, лес Марса на Марсовом поле остались напоминанием о том времени, когда Рим был всего лишь сельским городком.
