Кто же этот демон, не выпускающий человека из застенков своего одиночества, не позволяющий ему познать то, что Антуан де Сент-Экзюпери называл роскошью человеческого общения? Почему ему малодоступна радость общения-понимания, глубокого, эмоционального? Имя этого врага — индивидуализм. «Каждый за себя, а Бог за всех нас», — вспоминает Лернер популярную речевку. И делает короткую ремарку: «В этой ключевой фразе главное — первая ее часть». И потом он еще несколько раз формулирует свой главный вывод: «американцам свойственны индивидуализм и атомизм». Этот «атомизм» мне приходилось наблюдать много раз.
...В группе, которая посещает мой семинар, вот уже третью неделю отсутствует девочка. Что с ней? Я задаю этот вопрос студентам-однокурсникам. Двадцать пять пар глаз смотрят на меня бесстрастно: никто не знает и никому не приходит в голову поинтересоваться, жива ли она вообще.
А про молодую преподавательницу, мою коллегу по кафедре, наоборот известно, что она больна. Лежит в госпитале. Кто-нибудь ее там навещал? Может, ей нужна какая-то помощь? Я обращаюсь с таким вопросом в профессорской к преподавателям, в ответ — молчание. И потом — один-единственный голос: «А при чем здесь мы? У нее же есть родные».
Впоследствии выясняется, что этот мой более чем естественный вопрос произвел сильное впечатление. Что и было зафиксировано документально. В деловую характеристику, которую обычно дают при переходе на другую работу — содержательность лекций, креативность, информативность, контактность, — мне вписывают абсолютно не подходящую по стилю фразу: «Проявила себя как очень теплый человек (very warm person)». Смешно, конечно. Но и грустно.
Так же, как грустно наблюдать студентов, направляющихся поодиночке в студенческий кафетерий, хотя только что они вместе сидели за одним столом — в лаборатории или бок о бок на лекции. Грустно видеть родителей, не старых еще людей, живущих в empty nest (пустом гнезде). Так называется семья, из которой уехали дети. А они уезжают очень рано, обычно сразу же после школы, и очень далеко — в другой город или штат. О причинах — в главе о детях.
В самом первом моем host-home, в Миннеаполисе, ожидалась вечеринка. Собирались прийти человек сорок. При моем жадном интересе к американской жизни, при моей острой потребности узнать как можно больше и немедленно для меня этот прием значил очень много. Я ждала его со страстью гурмана, предвкушающего пиршество, в данном случае, разумеется, духовное. Разочарование, однако, меня постигло глубокое. И новых знакомств было много, и разговоров достаточно. Но при этом я не узнала почти ничего об Америке. И практически ничего, кроме справочных данных о своих собеседниках.
Андре Мишель, с которой я поделилась впечатлениями позже, ехидно усмехнулась:
— Да у них же это принятая форма общения — cocktail-style. Знаешь, это когда за ланчем собирается случайный народ, чтобы выпить бокал коктейля и поговорить с собеседником ровно столько времени, сколько уйдет на осушение этого бокала. Обо всем понемногу и ни о чем по существу.
Да, примерно то же я почувствовала и в тот вечер. Народ разбился на группки, в каждой велась оживленная беседа, а я переходила от одной группы к другой и понимала, что разговора в том смысле, как это принято у меня на родине, нигде нет. И хотя темы были разные, все они оказались для меня неинтересны и скучны. Впрочем, может быть, для иностранца и невозможна глубокая вовлеченность в чисто американский разговор? Ответ на этот вопрос я нашла у того же Макса Лернера: «В Америке беседу поддерживать не умеют. Где бы ни происходил разговор, он будет вертеться вокруг одних и тех же тем — информация о спорте и вечеринках, предложения заключить пари практически без всякого повода, профессиональное обсуждение служебных дел, женская болтовня о тряпках и покупках, обсуждение скандальных газетных сенсаций».
На той вечеринке непомерно большое место занимали разговоры о детях, но тоже чрезвычайно поверхностно — где учатся, каким видом спорта занимаются, кто заболел, кто выздоровел. И чуть меньше, но тоже много — беседы о животных: как себя чувствует ваша собачка, появились ли у нее щенки, где вы ее стрижете и т.д.
