Густой мрак, которым покрыто алхимическое «делание», объясняется тем, что алхимик хотя и был заинтересован в выполнении собственно химической части лабораторных операций, однако использовал ее для того, чтобы осуществить комплекс психических трансформаций, которые в действительности являлись главной целью работы. Каждый истинный алхимик-адепт, герметический философ, формировал для себя более или менее индивидуальный комплекс идей, состоящий из изречений философов и из разнообразных аналогий, заимствованных из основных концепций алхимии.
Алхимики-адепты, чураясь публичности, стремились к уединению — каждый из них шел к успеху Великого Делания своим путем. Они редко имели учеников, и мало кто из них оставил после себя достойных последователей. Тайные общества были уделом тех, кто возвысился над вульгарными «суфлерами» и презрел их, но еще не нашел верного пути в адепты. Затворник алхимик-адепт трудился в своей лаборатории не ради славы и богатства, а для постижения некой высшей истины. Конфликты между адептами были редки, а их сочинения — относительно свободны от полемики. Манера, в которой они ссылались друг на друга, показывает их принципиальное согласие друг с другом в главном, даже если они порой и не могли до конца понять друг друга. Причиной подобного миролюбия было, возможно, то, что алхимия для средневековых адептов никогда не являлась способом разбогатеть или взойти на верх сословной пирамиды — это было подлинное Великое Делание, успех которого достигается бескорыстным, самоотверженным трудом. Они считали, что каждый из них старается выразить свое собственное постижение природы в целом, и потому ссылались на высказывания других только тогда, когда в них предполагалось нечто аналогичное. Все они соглашались с оценкой своего искусства как священного и божественного, вследствие чего их работа может быть выполнена только с помощью Бога. Их божественное искусство давалось лишь немногим, и никто не понимал его до тех пор, пока Бог или учитель, ниспосланный Божественным провидением, не объяснял его. Обретенное знание не могло перейти к другим, если они не были достойны этого. Тайный язык знаков и символов позволял адептам общаться только с посвященными, исключая профанов из этого узкого крута.
Написать исчерпывающую книгу об алхимии — занятие столь же безнадежное, как и попытки отыскать алхимический трактат, в котором были бы изложены все секреты философского камня. Коротко и ясно можно говорить о простых и недвусмысленных вещах, к числу которых, конечно же, алхимия не принадлежит. Не случайно в литературе она предстает то, как начальная стадия развития химии, то как «феномен средневековой культуры», а то и как разновидность колдовства, черной магии. Цели, которые ставили перед собой алхимики, столь же грандиозны, сколь и недостижимы — будь то поиски «философского» золота или же герметического бессмертия. Трудно сказать, чего здесь больше — простодушного недомыслия, тщеславия и алчности, которые отличали алхимиков-суфлеров, становившихся объектом насмешек со стороны окружающих и слывших шарлатанами, или же высокомерного стремления алхимиков-адептов, «герметических философов» выйти за пределы пространства и времени, установленные Создателем для простых смертных. Попытка С. Ютена комплексно охватить в небольшой по объему книге жизнь и труды средневековых алхимиков Западной Европы, несомненно, заслуживает внимания. Насколько удалось автору осуществить свой замысел, об этом пусть судят сами читатели, но думается, что каждый, взявший в руки эту книгу, найдет что-нибудь интересное для себя.
В.Д. Балакин
Немецкий хронист XIV века Франц Гасман в таких словах свидетельствовал о чрезвычайном интересе, который в его время вызывал колоритный типаж алхимика, и не только в Германии, но и в самых разных странах христианского мира: “Всяк ныне хочет зваться алхимиком, Неотесанный дурень, мальчишка и старец, Цирюльник, старуха, советник болтливый, С тонзурой монах, священник и воин.”
Не правда ли, и по сей день еще при самом упоминании алхимии тотчас же возникает ассоциация с «мрачным» Средневековьем? Потому-то мы и решили, что исследование, посвященное повседневной жизни алхимиков, должно ограничиваться хронологическими рамками Средних веков — точнее говоря, применительно к Западной Европе, периодом с XII по XV век, хотя алхимиков можно будет встретить и на протяжении всего периода Ренессанса и даже позднее.
