Она поднялась, скрестила руки на груди, обхватив себя за плечи.
— Хочу и буду учить детей! — сказала она упрямо. — Нужно лишь самой научиться не искать легких путей, и все будет хорошо.
У нее зуб на зуб не попадал, такая била дрожь. Фрэнк подошел к ней.
— Простите, Сандра, что заставил вас переживать. Не мое это в общем-то дело, — сказал он, обнимая ее и прижимая к себе.
Теперь ее бил уже настоящий колотун. Отведя голову чуть в сторону, она подняла на него глаза, хотела сказать, что никак не может унять дрожь, но слова застряли в горле. Они стояли, стараясь отыскать в глазах друг друга увертливую, вечно ускользающую истину, другими словами — то, что не было сказано.
— При лунном свете вы стали похожи на лесную нимфу, — сказал он. — Волосы такие блестящие, румянец на щеках, а глаза — зеленые-зеленые, будто изумруды.
Она ни капельки не удивилась, когда поняла, что он хочет поцеловать ее. Видела, как наклоняется, чувствовала его теплое дыхание, ощутила сладость поцелуя еще до того, как его губы коснулись ее губ. Ласковым — возможно, ласкательным этот поцелуй назвать было никак нельзя. Он был скорее совратительным, может, совращающим. Сандра в нюансах обольщения слабо разбиралась, но то, что мужчина именно так целует женщину, когда более чем восхищается ею, она почувствовала сразу.
Его язык, похоже, знал, что делать. Мягко обведя контуры ее губ, он проник в сладкую влажность только тогда, когда она, вздохнув, приоткрыла рот. Его руки повели себя смелее. Сандра ответила на чувственное давление еще одним вздохом, а потом вытянулась вдоль его тела и приникла так сильно, что если бы мягкая пряжа свитеров не разделяла их, можно было сказать, что они слились воедино.
Как только он закончил этот поцелуй, немедля приступил к другому. Сандра почувствовала, что его руки, забравшись под ее свитер, проявляют удивительные качества — они ласкали, поглаживали ее спину. На ней была тонюсенькая майка, и она пожалела, что надела ее. Эта мысль, возможно, в других обстоятельствах показалась бы ей бредовой, если бы его руки не проявляли некие волшебные свойства, заставившие ее проверить — есть ли майка на нем. Оказалось, что он был более подготовлен для интимного вечернего знакомства.
Она скользила ладонями по его спине, груди, осязала твердые мышцы, соски, шелковистую кожу, испытывая ни с чем не сравнимое наслаждение.
— Сандра, что ты со мной делаешь? — перешел он на ты и почему-то заговорил шепотом. — Да здравствует луна. Это она так повлияла на тебя? — спросил он после страстного поцелуя.
Вопрос был жесткий, и Сандра замерла и не сразу нашлась, что ответить.
— Сладкая Джорджия Браун, что с тобой? — спросил он, когда она с силой оттолкнула его. — Разве тебе не известно, что если говоришь «а», следует сказать и «б»?
Она резко выпрямилась и даже как бы отшатнулась.
— А вы… вы решили получить извращенное удовольствие, предположив, что забавляетесь с девочкой? Так вот, что я вам хочу сказать на случай, если не заметили, я — женщина, взрослая женщина.
— Может быть, может быть! Но полагать, что такое твое поведение ничего за собой не повлечет, слишком наивно, — сказал он, широко улыбнувшись.
Она не приняла его шутливого тона, хотя и подумала, что он, вероятно, таким образом решил охладить пыл, свести на нет рисковые страсти. Сверкнув глазами, Сандра отступила на шаг.
— Ну что ж, впредь постараюсь вести себя благоразумно. Спокойной ночи! — Она повернулась и пошла к своей палатке.
Он догнал ее, схватил за руку, повернул к себе лицом.
— Вот что! — бросил он холодно. — Не буди во мне зверя! Впереди еще много таких вечеров, а я поклялся твоей кузине, что доставлю Сандру Мейсон в целости и сохранности. Я свое слово всегда держу! — Желая сгладить резкость, он пододвинулся к ней ближе. — Вот такие дела! Ну, а теперь спокойной ночи! — Он поцеловал ее. И опять поцелуй оказался более продолжительным, чем следовало бы.
— Спокойной ночи, Фрэнк, — сказала она голосом, лишенным каких-либо эмоций.
— Приятных сновидений, — прошептал он ей вслед, когда она уходила. — И себе того же желаю.
