И пришельцев бы немного уйти смогло. Через бомы переползая, не шибко-то повоюешь. Особенно, когда из каждого куста может стрела вылететь. Так и кусал бы, кусал, и кусал. На что Михайло Потапыч — зверь могучий, а и его комары до белого каления довести могут…
Но Турмек — не я. И его предки не изводили немецко-фашистских оккупантов бесконечными укусами в брянских лесах. И кто такой Суворов — он понятия не имеет. Похоже, и к многочисленной семье чингизидов туземный князек тоже никакого отношения не имеет. Так откуда ему военной науки набраться? То, что маньчжуры обучают командиров своего туземного войска — из области фантастики. Они здесь, на Южном Алтае и в Монголии, такие же захватчики и оккупанты. Пришлые, а значит — аборигенам в принципе не доверяющие.
И вот тут у меня появлялось пространство для маневра. В полное наше превосходство я верил, и в победе не сомневался. Но война — это тоже политический акт. Просто переговоры — это вроде как ухаживание и предварительные ласки, а столкновения армий — грубое немецкое порно. Однако и здесь есть маленький нюанс. В зависимости от того, кто как провел первую фазу акта, тот такое место и займет. Я имею ввиду — снизу или сверху. Грубо? Конечно — грубо. Но ведь война — это не ромашки на лугу. Это тоже штуковина неласковая.
И вот тогда, за несколько часов до начала боя, мне следовало расставить все точки над Ё. И убить трех зайцев сразу. Привести к покорности склонных к лояльности зайсанов, победить разбушевавшегося Турмека и снивелировать китайское влияние в этом регионе. Сотня Безсонова была уже готова к выдвижению. Только двинулись мы не на юго-восток, как предполагал Степаныч, а на юго-запад, к Мангдаю.
Встретили нас насторожено, но агрессии ни кто не проявил. Я посчитал это за хороший знак, поэтому даже спрыгнул с лошади, когда зайсан показался в дверях своей белой юрты.
— Не знаю, кто тебя учил нашему языку, но, думаю, ты меня хорошо понимаешь, — коротко кивнув Чулышманскому князьку, начал я свою речь. — Очень скоро глупый Турмек нападет на мою крепость. Будут убиты многие его воины. Множество юрт лишатся хозяев. Потом, когда этот урехид, — тут я сплюнул на землю, будто само слово было противно для моего языка, — обломает зубы, я со своей личной сотней ударю ему в спину. Если хочешь разделить со мной победу, приходи. Я спрячусь в версте к югу от крепости.
Потом, не дожидаясь ответа, я вскочил в седло, и рванул лошадку с места. Все-таки месяц верхом здорово прибавил мне ловкости в вольтижировке. Капризная Принцесса больше не казалась мне злобным, коварным и непредсказуемым существом.
Тоже самое я сказал и зайсану Могалоку. Только он решился сразу.
— Подождай, Томсай амбай, — старательно выговаривая слова чужого языка, сказал хитрюга, и скрылся в юрте. Только за тем, впрочем, чтоб через минуту вернуться уже опоясанным саблей и с ружьем в руках.
Пришлось спешивать ерзавшую от нетерпения сотню и дожидаться пока союзники соберутся. Конечно, мне не нужна была их помощь. Конечно, Принтц на бастионах и мой отряд в роли засадного полка способны были перемолоть в мелкую труху полутысячный "эскадрон" мятежного инородца. Но сам факт участия туземных воинов в расправе много значил для положения Империи в Южном Алтае. И о многом мог сказать аборигенам. Хотя бы о том, как мы поступаем с врагами, и как умеем благодарить друзей. А еще о том, что мы способны им доверять.
Все-таки скованные пролитой сообща кровью врага народы, это не то же самое, что связанные маленькими черными закорючками на белой бумаге.
Две, а может быть даже и две с половиной сотни Могалока готовы были двигаться в сторону форта, когда даже сюда, через почти девять верст пустошей стали доноситься громовые раскаты пушечных залпов. Весьма возможно, что именно этот, ни с чем несравнимый, зов войны, их и подстегнул. Побоялись что ли — русские убьют всех вражин без их помощи? Я не стал уточнять. Просто дождался, когда князек, потеющий в суконной шинели, не взгромоздится на резвую маленькую крепконогую коняжку, и махнул рукой. Выступаем!
Двинули сначала точно на юг, к поселку. Нужно было убедиться, что врагу не пришла в голову та же идея что и мне. Ну и помочь купцам, если что. Но в окрестностях Кош-Агача враг замечен не был.
