Миновали озерцо, снова пошли кусты. Временами они казались островами, но когда челнок приближался, он легко пересекал эти «острова» прямо по воде. Попадались и деревья: березки, ольха, даже ели.
Впереди, уже недалеко, виднелся густой синий бор.
— А он, кажется, стоит высоко, на сухом месте, — сказал Виктор и тихонько встал, чтобы посмотреть. — Хочется ноги выпрямить, затекли…
— Да подожди ты, не вставай, сейчас приедем, — сказал Мирон, но и сам не удержался, привстал и начал всматриваться в лес.
— Кажется, песчаный пригорок виднеется, — произнес он, глядя из-под руки.
А челнок тем временем попал в не замеченный путешественниками водоворот, и не успели друзья опомниться, как их закрутило и стукнуло об ольху. Удар был несильный, он не причинил бы большой беды, если б они сидели на дне. А теперь — Виктор сразу полетел под олешину.
— У-ух! — вскрикнул он не то от страха, не то от холода, не то от неожиданности, а скорее от всего вместе.
Челнок от его движения так закачался и закрутился, что Мирок едва усидел, вцепившись руками в борта. Однако, растерявшись, он выпустил из рук весло. Течение подхватило беспомощный челн и понесло дальше, к другой ольхе. Поравнявшись с нею, Мирон ухватился за ветви. Он чувствовал, что челнок выскальзывает из-под него. Держась за сук, висящий почти над водой, Мирон старался подтянуть к себе челнок ногами, но кончилось это тем, что сук обломился, парень полетел в воду вверх ногами, а челнок, получив последний толчок, поворачиваясь из стороны в сторону, быстро понесся вперед. Пока Мирон снова ухватился за дерево и огляделся, утлое суденышко было уже на таком расстоянии, что догнать его нечего было и думать, тем более в намокшей, отяжелевшей одежде.
Все произошло так быстро, что Виктор, пытавшийся в это время взобраться на дерево, даже не заметил, что делается за его спиной. А Мирон, барахтаясь в воде, не издал ни звука.
Оглянулся Виктор — ни челнока, ни друга! Что за черт?
— Миро-он! — крикнул он.
— Ну! — послышалось совсем близко. Глянул Виктор — и глазам своим не поверил.
— А где челнок?
— Не знаю.
— Как не знаешь?
— Да так. Поехал…
— Что ж это такое? — в отчаянии крикнул Виктор.
— Приключение, — спокойно ответил Мирон со своего дерева.
— Что ты наделал?
— А может, это ты наделал?
— В челноке-то ведь ты остался!
— Хотел бы я поглядеть, как бы ты остался, если б тебя стукнуло, — сказал Мирон.
Так они спорили, пока не прошло первое впечатление от катастрофы. Никто никого всерьез не винил, да и какая польза в этом, но привычка поспорить, упрекнуть друг друга сказалась и тут. И только наспорившись вдоволь, друзья начали искать выход из неприятного положения.
А положение действительно оказалось незавидным: им некуда было податься, кроме леса, видневшегося в километре с небольшим от этого места. Неизвестно, как удалось бы юношам проплыть такое расстояние в одежде, по холодной воде; случись несчастье на реке или на озере. Но на залитом водою болоте нашлись «станции» для отдыха — деревья, кусты и просто неглубокие места.
Наступил полдень. Неоглядный водный простор искрился на солнце. С юга чуть дышал теплый ветерок. Вода плескалась возле деревьев. Со свистом пролетели две утки. Солнце приятно согревало мокрую одежду. Настроение улучшилось, особенно у Виктора. Он даже начал шутить:
— Когда-нибудь еще рады будем, что так получилось. Тут тебе и море, и кораблекрушение, и таинственный остров. Может, даже бегемоты встретятся, крокодилы, тигры…
— Невелико счастье с голыми руками тигра встретить, — сказал Мирон.
— А ты хочешь, чтобы тебе все готовеньким подали? Тогда уж лучше было дома сидеть.
— Я и предпочел бы сейчас сидеть дома. Если описать наше положение в книжке, какой-нибудь глупый мальчишка, может, и захотел бы быть на нашем месте. А я во всей этой истории не вижу ничего хорошего.
— Эх, ты! — укоризненно сказал Виктор. — Что из тебя дальше будет, если ты теперь уже раскис? Мирон усмехнулся.
— Предвидеть — не значит раскиснуть. Еще посмотрим, кто окажется крепче. Однако пора в дорогу. Эх, до чего ж не хочется снова лезть в холодную воду!
— Погоди, может, стоит еще поискать наш челнок? Может, он за куст какой зацепился? — сказал Виктор. — Мое дерево выше, я поднимусь погляжу.
