- Прикажете забыть, хозяин?
- Я подумаю, что делать с твоей головой.
- Мне бы лучше забыть, хозяин. А то... очень много для меня, ваши голоса все время живут во мне, страдают, зовут...
- Катись, довольно на сегодня!
Юлиус плохо спал в эту ночь, заснул только под утро, но тут пришел Флинт и стал будить его: - Хозяин, на поле пора!
- Ты с ума сошел. Какое поле? Я в отпуске.
- Окучивать нужно.
- Лупоглазый скрипун, милый, отстань!
- Вы так и раньше говорили, но я должен будить!
- Пошел к черту, старая жестянка, я тебя уничтожу!
- И так вы говорили, но вставать нужно.
- Я не отец и работать не обязан...
- Это отговорки, поле ждет.
Юлиус выругался, видимо, ничего не поделаешь, он встал. На поле, на свежем воздухе, он почувствовал себя несколько лучше. Он вспомнил последние слова отца: "Служи, как мне служил, пусть он не заметит разницы..." - это и сбивает с толку робота, поэтому он и принимает меня за отца. Некоторое время они работали молча, юноша - без всякого желания, за время пребывания в чиновниках он успел потерять вкус к физической работе.
- Поле ты содержишь в порядке, молодец. Хотя...- Юлиус выдернул великолепный куст ботвы, корнеплод был маленький, выродившийся. Ни о каком урожае осенью не приходилось и думать.- Хотя некоторые мелочи ты упускаешь. Исполнитель ты хороший, а хозяин плохой.
- Я не должен быть хозяином.
- Да, а хозяйство ничего не стоит, одна видимость,- Юлиус отбросил пышное растение.
"Что же мне делать с участком? Хотя, когда я стану генеральным, можно будет проводить здесь недельку-другую, слушать "записи" Флинта, вспоминать детство... Черт! А ведь Генеральным еще нужно стать!".
- У меня дела, Флинт! - он отбросил тяпку и побежал по полю.- Я вернусь Флинт, жди меня...
Вождь Лпока сидел у хижины и наблюдал, как юноша спускался с холма и приближался к деревне.
- Я ждал тебя, ты Юлиус - сын Юлиуса.
- Деревья сказали?
- И ветер. Посмотри, они так оживлены перед приходом хорошего человека и брата по крови,- Апока показал вверх, и Юлиус увидел, как на невообразимой высоте крошечные розовые облачка перелетают с кроны на крону.
- Это, наверное, наши духи?
- Нет, это бабочки, целые облака бабочек.
- Никогда не видел их внизу,- удивился Юлиус.
- А они никогда не спускаются. Рождаются и живут, любят и умирают на вершинах, даже крылышки их сгорают по пути на грешную землю.
- А правда, что там, высоко, всегда дует сильный и холодный ветер, почти буря?
- Правда. Там, высоко, совсем другая жизнь.
- Райская?
- Нет, другая природа.
- Да, какая мощь! - Юлиус положил руку на ствол, который был весь напряжен, как струна.- Высота не меньше тысячи метров. И долго они живут?
- Тысячи лет, почти всегда. Садись в наш круг. Принесите ему питье, наш брат пришел.
- Брат? Это моя физиономия наводит вас на размышления?
- Нет, просто моя сестра, Лин, была твоей кормилицей.
- Она была моей няней, как мое всегда говорили.
- Нет, она была твоей кормилицей! Отсюда и твои черты, ты их с молоком впитал.
- Но значит, ты мне приходишься...
- Молочным дядей! Ха-ха. Не думал? Был у тебя и молочный брат.
- Ап-лин, сын Лин? Он часто приходил к нам, и мы играли с ним вместе.
- Да, но он умер в городе, работая на заводах Старого Лиса, его дерева ты не найдешь здесь.
Юлиус выпил священное питье дионян, осмотрел людей, сидящих в кругу. Пожилые или совсем старые лица, то безучастные, то любопытные.
- Заметил, да? Одни старики. Молодые не верят нам и уходят в города. Новые удовольствия их манят. Зато некоторые из ваших людей приходят к нам. Странно, да?
- Не знаю. А сами-то верите, что человек переселяется в дерево и продолжает жить?
- Пока человек идет по жилам дерева, медленно идет - он жив!
- Постой! Так вот почему у вас нет кладбищ и не найдено скелетов. Они скрыты...
- В корнях деревьев. Корни обнимают и питают их.
- Расскажи-ка мне, вождь, подробно. Конечно, Лин говорила мне, но у нее был женский язык намеков и легенд. Скажи мне: правда ли, что люди продолжают жить в ваших деревьях? Но не говори мне о переселении душ и тому подобное.
- Человек приходит к нам с надеждой и последними крохами жизни. Родовое дерево, котороe вырастает над ним в одну ночь, до бесконечности замедляет его умирание и продляет эти крохи. И пусть в каждом листочке лишь одно мгновение - листьев ведь много!
