Я к вам в гости прилетел, теперь вы ко мне приезжайте. Да не приедете, однако. Дороги ко мне нету». А они мне говорят: «Мы к тебе с дорогой приедем».
Вот и опять шумит река. Кричи, река, кричи! На хорошем языке ты кричишь: зверям понятно. Чедучу понятно. В горах камни тебя сдавили, маленькой горой к большой горе прижало тебя, а ты вырвалась, радуешься, через камни скачешь, весело тебе, вот и кричишь. О том, что горы высоки, кричишь, о том, что светлые ручьи в тебя втекают, кричишь.
Старому Чедучу без соседей скучно. Опять дорог нету, людей нету. Реке он жалуется. На берегу Чедучу сидит, вяжет сети. Мария ему помогает. Гольчей стоит на камне, ловит хариусов.
— Когда я в городе был, — говорит Гольчей, — думал, плохо, что тебя с нами нету, Мария. Чедучу боялся, что плакать ты станешь без нас. Человек тут один ехал в шумной лодке в эту сторону, поклон просил передать. Да, видать, не доехал этот человек, дорог не было, вернулся. В городе мы о тебе думали.
— Не были мы в городе, — вмешивается Чедучу. — Сон нам снился. Горячий дождь снился.
Усмехается старый Чедучу, а сам думает: может, и впрямь это был сон.
Нет дорог от Чедучу к людям. Птичьи есть дороги. Птица пролетает через горы, была она там, возле людей, и опять летит туда, к людям. Птица и та хочет быть поближе к людям.
— Сон это был, — говорит Чедучу. — Много мне людей снилось.
Сон снился Чедучу. Птицей он стал. Через горы летит. Через реки летит. Рекой он стал. Течет к людям. Гольчей старого Чедучу будит:
— Вставай, гости приехали.
— Не ври, — говорит Чедучу, ему хочется спать, — Зачем врешь? Дорог к нам нету.
— Вставай. Люди с дорогой приехали. Дорогу дальше ведут. С домами приехали. Дома возле нашего дома ставят. Ситцевые дома. Вставай, Чедучу, соседей у тебя теперь много.
1938
У дяди Антона рыжая борода. Ноги у него большие, руки широкие. Лесной это человек, брат дерева, друг камня. Глаза его словно обложены мхом. Два глаза, как два зверька, которые из листвы смотрят на человека. Когда он проходит мимо деревьев, он подмигивает им, будто проходит мимо людей.
Два дерева стоят рядом — муж и жена — и трогают друг друга ветвями.
Он любит деревья. Деревья — это очень гордый народ. Только деревья умирают стоя. Но и среди деревьев есть такие, что перед ветром стелются по земле. Говорит дядя Антон кедровому стланцу:
— Ну что ты вьешься, что ты жмешься к земле? Ведь ты кедр. Дерево, а живешь лежа.
Проходя мимо озера, он ворчит. Озера он не любит.
Он любит все, что бежит, все, что падает с гор, что несется через камни, все, что опрокидывается и ревет, что несет бревна и людей: реки, ручьи, речки.
Проходя мимо Охи, речки, бегущей из лесу, дядя Антон нагибается и пьет воду, черпая ее ладонью.
— Эй, выпьешь речку! — кричат ему плотники.
— А вам что? Вам что вода из живой речки, что вода из-под крана. Из-под крана даже слаще. Пейте из него. Соли в вас мало.
С усов дяди Антона капает вода на траву. Он смотрит на Оху и думает.
«Что ж, — думает он, — дни речки считанные. Скоро сожмут ее, посадят в трубу. Теки, скажут, Оха, беги к нам на руки, на спину».
А Оха шумит себе и бежит. И речка-то небольшая, с волчий шаг, но дяде Антону жалко ее берегов, ее красоты.
— Эй, вы! — кричит он водопроводчикам.
— Чего тебе?
— Соли в вас мало.
Одним из первых он приехал в Оху.
— Рек много? — поинтересовался.
— Водятся.
— Зверь далеко?
— Зверя у нас много.
— Ну, а люди есть?
— Есть людишки, настоящих людей мало.
— Это нехорошо. Без человека и речка старится.
Под горой, на диком месте, поставил он себе могучий дом. Окна он прорубил широкие, чтобы по утрам было видно море, виден лес, чтобы в доме всегда было небо.
Третий год дяди Антона на Сахалине был год зимний. Зима простояла до середины июля, лета не случилось, а в сентябре снова наступила зима. Дом дяди Антона был еще без крыши. Стояла палатка в снегу. Половину палатки занимала кровать, на кровати лежала жена дяди Антона.
Старуха захворала в море, ее укачало. Она захворала с горя: земля была не лучше моря, будто и не земля. На пароходе подохли все ее куры. Остался петух, но он не кричал по утрам, не радовал старухина сердца, должно быть и сам не рад был новым местам. Антон выстроил для петуха курятник. Петух ходил в своем пустом доме и скучал.
