Повести и рассказы - страница 192

Итак, живет где-то семнадцатилетняя красавица (портрет ее аллах написал как бы специально для Джанали-муаллима, написал давно, очень давно, может, тогда, когда Джанали только обрел способность мыслить, может, тогда, когда впервые ощутил себя мужчиной — в тот самый день, в тот час. И хотя творчество господа бога на поприще изобразительных искусств, возможно, и не вполне удовлетворяет высоким требованиям, которые предъявляются сегодня к произведениям подобного рода, некоторый профессионализм исполнения все же чувствуется, потому что Джанали-муаллим уже много лет с негаснущим интересом созерцает этот портрет и, возможно, долго еще будет созерцать…). Кроме того, дымит очаг, Джанали-муаллим ловит носом его приятный запах. И, вернувшись из кухни и вновь растянувшись на кровати, думает о том, забудет ли со временем запах дыма, или же он, как эта девушка, сможет когда-нибудь напомнить вдруг о себе, сбить с толку, затуманить голову, запутать направленные в совершенно новое русло спокойные, ясные, не доставляющие мук представления об этом мире)… Джанали-муаллим думал и слушал песню — где-то включено было радио. Очень возможно, что именно благодаря этой песне и возникли в его воспоминаниях и дым очага, и портрет девушки, нарисованный самим господом богом. «Унесли ее горные потоки, унесли сероглазую Сару…»

Когда песня кончилась, Джанали-муаллим взглянул на часы — после половины двенадцатого прошло только пять минут. Время текло медленно, и по его медленному течению Джанали-муаллим определил, что стало еще жарче. Он встал, распахнул наружную дверь и хотел уже снова лечь, как вдруг услышал веселый девичий голосок: «Вас просят к телефону!»

Странно — кто может просить его к телефону? Кто может знать этот номер? (Джанали-муаллим и сам не знал, какой у соседа номер телефона). «А вдруг… — тихо произнес он, — вдру…» и когда он произнес это «вдруг», что-то тоненькое, как волосок, на миг вспыхнуло в нем, вспыхнуло и испепелилось… Джанали-муаллим шел к телефону, мысленно оплакивая мать. Но когда он, взяв трубку, жалобно произнес: «Да?», голос в телефонной трубке оказался совершенно не похожим на голос какого-нибудь бузбулакца, а услышав то, что говорил этот голос, Джанали-муаллим успокоился окончательно: его вызывали в институт на приемные экзамены. (Вон, как дело пошло!..) Голос был женский: в такой-то час, такая-то группа, такой-то предмет… Джанали-муаллим положил трубку и искоса взглянул на дочь своего соседа. На девушке было длинное цветастое платье — в начале этого лета такие вошли в моду в Баку; загадочно улыбаясь, соседка глядела ему прямо в лицо. Он тоже улыбнулся девушке, но поняв по ее глазам, что кроме них в квартире никого нет, счел неудобным оставаться здесь дольше. Вернувшись к себе, Джанали-муаллим остановился перед зеркальным шкафом, который в его комнате единственно мог считаться мебелью. Он глядел на свое отражение, но где-то в глубине зеркала видел длинное платье соседки, потому что мелкие ярко-красные цветочки на платье были ему удивительно знакомы. Впервые увидев девушку в этом платье, он чуть не целый день ломал голову, пытаясь вспомнить, какие же это цветы, и размышления Джанали-муаллима всякий раз заканчивались одним и тем же: он всерьез огорчался, что у него так слабеет память.

Сейчас Джанали-муаллиму совсем не хотелось огорчаться: шутка ли — впервые в жизни вызвали принимать вступительные экзамены. И оставив до поры до времени девушку, ее платье и красные цветочки где-то в глубине зеркала, он отошел от шкафа… Такая-то группа, такой-то час, такой-то предмет… — Что ж, сказал он, налаживаются наши дела, Джанали-муаллим! Потом, взглянув на трамвайные пути за окном, подумал, что если ехать к матери, то тянуть нечего, сразу ж взять и поехать, потому что в конце месяца достать билет в Бузбулак, а тем более выбраться оттуда будет почти немыслимо…

— Нет, милый, так не пойдет. Если рассуждать подобным образом, ты никогда не сможешь прийти к определенному выводу. Устанешь, измучаешься, в голове все перепутается и придется начинать сначала. С новой строки. С новой страницы. И так без конца. До самой смерти. До самой смерти не сумеешь понять, что же тебя терзает. Конечно, лучше всего было бы вообще выбросить из головы эти мысли. Но поскольку это у тебя не получается, по крайней мере, систематизируй их. Строй свои рассуждения так, чтоб прийти к определенному результату. Поставь перед собой конкретный вопрос, продумай его до конца. Ну вот, например, тебе кажется, что мир становится все хуже. Так? Если так, положи, как говорится, перед собой папаху и обмозгуй все спокойно. Подумай, только конкретно, что тебя не устраивает? Вспомни, в пятьдесят пятом, когда ты приехал в Баку, лучше было, чем теперь? Если лучше, то чем? Вместо сахара в магазинах давали леденцы. Из-за килограмма самого обычного масла люди чуть не убивали друг друга. Видел ты это? Да, собственными глазами. Почему же теперь, стоит тебе увидеть, как люди давятся в магазинах из-за импортного барахла, ты возмущаешься и теряешь самообладание? — В конце улицы мелькнула девушка в платье, похожем на платье соседки, Джанали-муаллим на секунду прервал свои размышления, однако не дал мыслям рассеяться. — Конечно, сказал он себе, — когда некоторое время спустя человек, надев это «импортное», выходит на улицу, чтоб продемонстрировать его, как новейшее выражение человеческого достоинства, утонченности и красоты, ты поражаешься. У тебя не умещается в голове: неужели это те самые люди, которые вчера, позавчера или час назад, давясь в очереди за «импортными» платьями или туфлями, проявляли наиновейшие формы человеческой низости, дикости, безобразия? И тебе кажется, что красивая девушка, что только что вышла из ЗАГСа с темноволосым парнем в черном костюме и в украшенной красными лентами машине едет к могиле 26 бакинских комиссаров, чтоб возложить цветы к монументу, когда-то в одной из таких вот очередей утеряла свое человеческое достоинство. И что темноволосый парень в черном свадебном костюме тоже в чем-то замешан, то ли обманул кого-то, то ли оболгал — совершил что-то недостойное. Тебе так кажется, Джанали-муаллим. И ты начинаешь сомневаться, что и теперешняя их любовь, и завтрашняя их семья, и дети, которые у них будут, и даже цветы, которые у них в руках — настоящее ли это? Возможно, ты преувеличиваешь. Но при всем при том думаешь ты так, так чувствуешь. Понял теперь, как полезно систематизировать свои мысли?