Блай продолжал увещевать бунтовщиков и пугать их жестокой карой, если они не одумаются. Видя, что матрос Мартин начинает колебаться, Флетчер рявкнул:
– Ни слова больше, иначе я разрублю вам голову!
Капитан прочёл в пылающем взгляде лейтенанта мрачную решимость и
примолк. С всклокоченными волосами и искажённым лицом предводитель мятежников походил на сумасшедшего.
Флетчер подошёл к матросам, обсуждавшим дальнейшую судьбу капитана и его наиболее ненавистных помощников – гардемаринов Хейворда, Хеллерта, эконома Сэмюэля. Черчилль, у которого до сих пор болела спина от плетей, предлагал прикончить их и выбросить в море на съедение акулам.
– Нет, убийства на судне я не допущу, – воспротивился лейтенант. – Лучше высадим их в шлюпке и предоставим судьбе решать вопросы жизни и смерти.
Черчилль с неохотой согласился, велел Норману и Маспретту подготовить шлюпку к спуску на воду. Тут Кинтал с опозданием вспомнил, что в носовых каютах трюма спят ещё трое: боцман Коул, старший плотник Перселл и парусный мастер Лебог. Кинтал спустился вниз, изложил им корабельные новости.
– Не вздумайте сопротивляться, иначе вам конец.
Не веря своим ушам, все трое поднялись на палубу. Убедившись, что Кинтал сказал правду, они спустились в кубрик, где шесть членов команды – помощники старшины Симпсон и Линклеттер, слуга Блая Джон Смит, матрос Миллуорд, плотник Макинтош и помощник боцмана Моррисон – продолжали спать или лежать безучастно на койках. Гардемарин Эдвард Янг, как только проснулся, сразу с радостью присоединился к мятежникам. Увидев у него в руках мушкет, Блай заметил:
– Это не шуточное дело, мистер Янг. Как бы не пожалеть об этом…
Капитан часто в наказание лишал нерадивого гардемарина пайка. Оскалив гнилые зубы, Янг выкрикнул капитану в лицо:
– Да, сэр, голодать – дело нешуточное. Сегодня у меня есть надежда поесть досыта. А пожалеть вам лучше себя!
Последними о происшедших событиях на корабле узнали помощник штурмана Эльфинстон, гардемарины Питер Хейвуд и Джордж Стюарт.
Хотя многие мятежники колебались, как Мартин, а некоторые, поразмыслив о последствиях, в душе уже сожалели о содеянном, как гардемарин Стюарт, не предполагавший, что Флетчер примет его слова утешения буквально, никто из офицеров не сделал решительной попытки отстоять судно, тем более что заговорщики не слишком строго караулили своих подопечных. Младшие командиры свободно перемещались по кораблю, покорно выполняли распоряжения лейтенанта.
Штурман Фрайер, оказавшийся у бизань-мачты, даже умудрился переброситься несколькими фразами с Блаем. Это не ускользнуло от всевидящего ока Черчилля. Грубо отогнав штурмана, капрал выставил у арестованного капитана дополнительную охрану, полностью изолировав того от команды.
Штурман попытался образумить предводителя заговорщиков.
– Мистер Флетчер, у нас с вами всегда были хорошие отношения, позвольте сказать вам несколько слов. Если вы не поладили с капитаном – это ещё не основание захватывать корабль. Позвольте мистеру Блаю вернуться в свою каюту, и я уверен, что скоро вы опять будете друзьями.
Лейтенант сделал отрицательный жест рукой.
– Последние недели были для меня кромешным адом. Блай сам накликал на себя беду.
– Ну, хорошо, – не унимался Фрайер, – держите его под замком, приведите корабль в Англию – и пусть вас рассудит суд.
– Вы что, Фрайер, за придурка меня держите? – взорвался Флетчер. – Никакой суд не оправдает мои действия, если даже и Блай будет признан виновным. А теперь хватит болтать, ещё одно слово, и я заколю вас…
Бунтовщики заспорили – в шлюпку или катер высадить особенно ненавистных офицеров. Наиболее активные участники мятежа, такие, как Черчилль, Томпсон и Кинтал, требовали тут же прикончить Блая, эконома Сэмюэля, гардемаринов Хейворда и Хеллерта. Старший плотник Перселл хоть и не примкнул к мятежу, с явным злорадством смотрел на представление. Лейтенант приказал Хейворду, Хеллерту и Сэмюэлю живо собрать свои вещи и продовольствие.
– Вы хотите нас высадить, мистер Флетчер? – спросил Хейворд со слезами на глазах. – Я не сделал вам ничего дурного, почему вы так жестоки?
