Отобедав в обществе одного гардемарина, Блай ещё больше обозлился на команду, в отместку приказал уменьшить норму выдачи рома, ямса и убрать все орехи с палубы в кладовые под замок. На ужин впервые за полгода повара подали одну солонину с сухарями и воду. Проголодавшиеся матросы, разгрызая «всухую» жёсткое, сильно просоленное мясо, недовольно ворчали.
В тот же день произошёл ещё один конфликт между капитаном и Флетчером. У лейтенанта были слёзы на глазах, когда, столкнувшись с плотником Перселлом, в отчаянии сказал:
– Я схвачу его и прыгну с ним за борт. Наш корабль превратился в ад…
«Баунти» шёл в водах архипелага Дружбы28.
Вечером Кристиан Флетчер пришёл в кубрик, раздал гардемаринам все свои сувениры с Таити. Лейтенант был бледен, глаза горели.
– Что ты задумал? – встревоженно спросил Стюарт друга.
Флетчер признался, что решил бежать с корабля ночью на плоту.
– На каком плоту, Кристиан? Ты не в себе…
– Перселл дал мне гвоздей. Ночью из заготовленных для камбуза дров я сколочу плот… Я больше не могу выносить это чудовище…
– У тебя помутился разум, Кристиан. Даже если плот прибьёт к острову, местные дикари не так добродушны, как таитяне, тебя убьют и зажарят на костре!
– Ну и пусть, – обречённо сказал лейтенант, – это лучше…
– Не дури. – Стюарту показалось, что Кристиан в самом деле сошёл с ума. – Это не выход… Только погубишь себя.
– Нет, я решил… – с упорством маньяка отвечал Флетчер на уговоры друзей отказаться от безрассудной идеи. Никто не доложил о ней капитану, хотя несколько человек были посвящены в безумный план.
С вечера заморосил дождь, но потом прояснилось. Слабый свет молодого месяца упал на тихое тёмное море, лениво катившее валы к полыхающему красным горизонту – на показавшемся острове Тофуа клокотал вулкан.
Первой вахтой командовал штурман Фрайер. По заведённому порядку Блай вышел на палубу, чтобы отдать распоряжения на ночь. Затем спустился через кормовой люк к себе. Он не запирал дверь каюты, чтобы вахтенный офицер мог сразу вызвать его в случае необходимости. А так как ночь выдалась тёплая, капитан даже распахнул дверь настежь.
В полночь на вахту заступил канонир Пековер. Флетчер, с нетерпением карауливший благоприятный момент для побега, каждые полчаса поднимался на палубу. До Тофуа оставалось больше двадцати миль, когда ветер переменился, а потом совсем упал. В половине четвёртого утра Флетчер окончательно потерял надежду сбежать под покровом темноты, спустился в каюту и в отчаянии упал на свою койку. Давно копившаяся в душе лейтенанта ненависть к капитану готова была прорваться наружу, словно лава из кратера Тофуа.
Около четырёх часов утра гардемарин Стюарт, нёсший вахту под начальством Пековера, пошёл будить Флетчера – лейтенанту пора было заступать на службу. Убедившись, что Кристиан не сомкнул глаз и не отказался от побега, гардемарин обронил несколько роковых фраз:
– Есть много других способов избавиться от капитана. Выходки Блая надоели не только тебе. Матросы готовы на всё… Ты только начни…
Эти слова звучали в ушах Флетчера, когда он вышел на палубу и принял вахту у Пековера, который сразу пошёл спать.
Лейтенант расставил своих восьмерых вахтенных по местам: юного матроса Эллисона к штурвалу, помощника канонира Милза на пост вперёдсмотрящего, остальные следили за парусами. Со времени отплытия с Таити под командой флетчера несли службу гардемарины Томас Хейворд и Джон Хеллерт. Последний вообще ещё не явился на вахту. Что же касается честолюбивого Хейворда, месяц просидевшего в кандалах, то он из кожи лез, чтобы загладить перед капитаном свои прежние промахи, но беднягу всё время клонило ко сну. Едва заступив на службу, он нашёл себе тихий уголок, свернулся калачиком и отдался во власть сладких утренних сновидений.
Занималось утро 28 апреля 1789 года. Огнедышащий пик острова Тофуа не просматривался, только шлейф дыма и пепла, поднимавшийся в небо, свидетельствовал, что извержение продолжается.
Лихорадочно работающий мозг лейтенанта искал выход: «Баунти» пройдёт слишком далеко от острова, что же делать?.. Как быть?.. Через несколько часов проснётся капитан, и тогда конец…» И как спасение из глубин подсознания всплыла мысль: «А не лучше ли овладеть кораблём, чем бежать с него?..» Отсутствие Хейворда и Хеллерта, которые в любом случае останутся верными Блаю, было добрым признаком, если не подарком судьбы. Ещё раз вспомнились слова Стюарта. Большинство команды поддержит лейтенанта, если он вступит против капитана.
