Повесть о верной Аниске - страница 17
Сидят они, смотрят, как коза румянится, жир на угольях шипит.
Один из них и говорит:
— Как тебя зовут и зачем тебе надо в город?
Она отвечает:
— Зовут меня Аниска, а в городе меня подруга ждет.
Он говорит:
— А я Жано, по прозвищу Срежь-кошелёк.
Второй говорит:
— Я Жако — Трах-по-голове.
Третий говорит:
— Я Мельхиор — Нож-в-бок.
Тут она поняла, куда попала, скорей вскочила, хотела убежать, а они её за руки схватили и опять посадили на место.
Она взмолилась:
— Добрые разбойнички, не убивайте меня. Вам от этого никакой пользы не будет, а меня подруга в городе ждёт.
Они смеются и говорят:
— Зачем нам тебя убивать? Мы честные разбойники. Бедных людей не трогаем, а грабим тех, у кого есть что взять.
— Тогда, — говорит она, — отпустите меня.
— Нет, — отвечают, — не отпустим. Живём мы тут без женской заботы. Все обносились, камзолы у нас драные. Сшей нам по новому камзолу — тогда отпустим.
— Из чего ж я вам камзолы сошью? — спрашивает Аниска. — У меня ничего нет.
— Это не твоя забота — у нас найдётся. Вот поужинаем, а там ты с нас мерку снимешь и с утра сядешь за работу.
Поели они и Аниске дали. Затоптали костёр, взяли её за ручки и отвели в пещеру. А там всякого добра целые горы навалены — и фламандские сукна, и византийские дорогие оксамиты. Чего только нет!
Нашлись и ножницы — золотые кольчики, и костяной игольник с золотой иглой, и золотой напёрсток: у домовитой горожанки вместе с поясом отняты были. А ниток нет. Расщипали они шёлковое покрывало на нитки, дали ей, а сами ушли и тяжёлую дверь заперли за собой на замок.
С утра Аниска села за работу. Весь день шила, не разгибая спины, и к вечеру первый камзол кончила. Срежь-кошелёк померил и похвалил. На второй день она сшила второй камзол. Через двенадцать дней все двенадцать готовы.
Она говорит:
— Я всё по уговору выполнила. Теперь отпустите меня. Меня в городе подружка ждёт.
— Дольше ждала, меньше осталось. Не можем мы тебя отпустить. Скоро зима, а у нас нет тёплых плащей Без плащей, в камзолах, мы замёрзнем и заболеем. Ты уж нас пожалей, сшей нам по плащу. Тогда отпустим.
— Из чего же я вам тёплые плащи буду шить? У меня нет ничего.
— А это не твоя забота.
Притащили ей мехов целую гору. Тут и беличьи шкурки, и пышный бобровый мех — проезжего купца ограбили.
Вот Аниска села, сидит, шьёт, спины не разгибает. И через двенадцать дней сшила все двенадцать плащей. Она говорит:
— Теперь я всё по уговору выполнила. Отпустите меня в город, меня подружка заждалась.
— Дольше ждала, меньше осталось. Мы тебя отпустим, кто же нам старые камзолы залатает?
Села она камзолы латать. Не простые заплатки кладёт, а старается покрасивей. Одну заплатку вырезала полумесяцем, другую сердечком, третью цветком ромашкой, четвёртую лучистой звездой. Сама латает, а про себя думу думает:
«Неужто в родной дом не вернусь, неужто не свижусь с отцом да с братиками. И Анка-подружка меня заждалась. Скоро и ждать перестанет. Как мне отсюда выбраться? Добром меня не отпустят. Притворюсь, что мне уходить не хочется».
Разбойники к ней привыкли, обращаются очень хорошо, только из пещеры не выпускают. Срежь-кошелёк приносит ей лесные ягоды. Трах-по-голове выбирает ей за ужином лучшие куски. Нож-в-бок поймал живую белочку, принёс за пазухой, только рыжий хвостик наружу торчит. Подарил Аниске, чтобы ей в пещере не скучно было.
Наложила она заплаты на все двенадцать камзолов. Они на них любуются, насмотреться не могут, говорят:
— Какая же ты мастерица! Нам такой второй вовеки не найти.
Она отвечает:
— Заплаты неплохие, а камзолы-то грязные. Постирать бы надо, а воды нет.
— А это не твоя забота. Мы тебе воды натаскаем.
— Нет, — говорит Аниска. — Эта вода не годится. Надо мне проточную воду, чтобы грязь подальше унесла. Надо мне песок, чтобы пятна оттереть, надо мне крепкий древесный сук, чтобы пыль выколотить.
Они говорят:
— Это надо в лес идти, к ручью.
Отомкнули они тяжёлый замок, распахнули двери, выве её из пещеры. Она щурится от солнечного света. А весь золотой и багряный — осень уже наступила.
Привели разбойники Аниску к ручью, сами сели на бережку, сторожат, а она стирает, старается. Трёт камзо песком, древесным суком, будто вальком колотит. Отстирала первый камзол, показывает:
