Девушка знала, что долго она так не сможет — уже расползалась по швам маска послушной, вернувшейся и исправившейся. Иногда она принималась спорить с Лави, иногда отказывалась от поручений — говорила, что занята слишком, и по этой же причине пропускала сборы (а на самом деле просто бродила по Эльфятнику, присматриваясь к тамошним обитателям) — и уводила с собой Йолли. Лави делала ей выговоры и пока не воспринимала все это как "бунт на корабле", но могла же — а пока было еще рано, рано…
И Айрэнэ терпела, подчинялась — и продолжала искать тех, кто мог стать для нее «своими». Особые надежды она возлагала на приближающийся зимний КОН.
* * *
— …А что тебе больше всего понравилось?
Темноволосая девочка улыбнулась, взмахнула длиннющими ресницами:
— Ой, мне — мне все понравилось!
— Ну, а может быть, что-нибудь особенно… зацепило? — словечко из лексикона Лави само прыгнуло на язык, девушка чуть было не поморщилась, но все же сдержалась, — Правда?
— Вообще-то есть такое… — сияющая улыбка превратилась в смущенную, — оно честно все классное! Но вот одно… — девочка сделала было шаг в сторону, покосилась на Айрэнэ, — я… покажу?
— Конечно, покажи! Мне же интересно! — тут даже особо притворятся не пришлось.
— Вот… — темноволосая подошла к рисунку тушью, — Этот…
"Занятно…"
Этому рисунку было этак с полгода: высокая красавица зловещего вида держится за руки с тонким, стройным, большеглазым… В общем, все как положено. Изначально это были Тхури и Ахто, но сейчас рисунок назывался просто «Влюбленные».
— А почему этот, кысь?
"Снова с добрым утром…"
— Не знаю даже… — потупилась было девочка, но тут же метнула из-под челки лукавый искристый взгляд, — Очень… зацепляет. Что-то чувствуется такое… Какие-то исходят тонкие вибрации…
Айрэнэ чуть не заржала в голос от этих "тонких вибраций", да еще высказанных с таким серьезным видом — пришлось поспешно превращать смех в кашель и тыкаться носом в рукав. "Ну дает… Энергуев, небось, наслушалась… Ду-урочкааа…"
— Кхе… Не, я… кхе… Я нормально, — вытерла заслезившиеся глаза, посмотрела на девочку, попыталась придать взгляду значительность, — Ты молодец. Слушай, а… — и запнулась. Как дальше, она представляла себе весьма смутно. Не ляпать же так сразу — мол, глючится мне, что это ты и я… "Как бы тут этак…" А девочка смотрела. Ждала. "Ну надо же когда-то начинать?" Еще раз откашлявшись для верности, Айрэнэ произнесла:
— Слушай… А ты можешь — Видеть?
* * *
Все окончилось неожиданно.
Айрэнэ прижала ладони к горящим щекам. Надо же было такому случиться…
Вот она идет по Эльфятнику, за ней по пятам — Йолли и новенькая, хихикают, о ком-то сплетничают…
С деревьев капает — Айрэнэ морщится, смахивает попавшую на нос каплю, накидывает капюшон. Аккуратно пробирается сквозь толпу, стараясь ступать на подтаявший снег и не вляпываться в раскисшую землю, обходя лужицы.
— Блин! — яростным взглядом провожает парнишку, с хохотом пронесшегося мимо — за ним гонится еще один такой же, и обоим наплевать, что они только что посадили на дорогой плащ девушки несколько пятен.
Огибает кучки знакомых, полузнакомых, совсем незнакомых существ… И застывает в растерянности.
Знакомый плащ, знакомый берет с беличьим хвостом… Лави медленно оборачивается к ней — в расширившихся глазах мелькает удивление, и эльфка с понимающей, нехорошей улыбкой отвешивает короткий поклон. Дарки оборачивается взглянуть, на что это смотрит эльфка, за ней — Зю, и Зарашад, и Коиннеах, и… Все. Все смотрят на нее, Айрэнэ. На нее, на неудержимо краснеющую Йолли, ничего не понимающую новенькую… Тиаль подмигивает, одобрительно ухмыляясь. Гэль — единственный из всех — отводит глаза. Остается только — ответить на поклон, развернуться и уходить, изо всех сил сдерживая шаги — не бежать!! — гордо вздернув подбородок, можно спросить у Йолли какую-то ерунду, неважно — они же смотрят, все смотрят вслед…
* * *
Все шло гладко — даже, пожалуй, слишком гладко. Новенькая девочка бегала за ней, заглядывала в рот, ловила каждое слово и верила безоговорочно. Гремучая смесь из лавиных глюков, собственных фантазий Айрэнэ и стандартного набора для особо впечатлительных сработала идеально — вскоре она уже не стеснялась звонить и радостно излагать «увиденное». Айрэнэ мысленно аплодировала ее богатому воображению, вслух соглашалась с тем, что казалось ей наиболее разумным, откровенную чушь отметала, как махровые глюки. Сил и времени эта возня отбирала порядочно, но как же было приятно — знать, что тебя уважают, слушают — и слушаются…
