Повесть о бедном солдате - страница 39
— В какой корзине? — изумился Владимир Ильич. — Где?
Серников сокрушенно, извиняющимся тоном поведал, как ходил он арестовывать самого главного большевика и немецкого шпиона Ленина.
— Да-да-да! — откликнулся Владимир Ильич. — Мне как-то Надя рассказывала, — обратился он к бородатому, стоявшему у окна. — Мы тогда очень смеялись над этой разнесчастной корзинкой. Так это были вы? — вновь повернулся он к Серникову.
— Так точно, я самый! — обрадованно подтвердил тот.
— Ну-с, так что же вы там нашли?
— Правду я там нашел, — очень серьезно и даже проникновенно ответил Серников.
Он рассказал о солдатских письмах, которые дала ему сестра Владимира Ильича, о том, как взбунтовался он против обманов, о большевике Федосееве, который помог ему найти правильный путь, о том, наконец, как вместе со своим отрядом ходил он на штурм Зимнего дворца.
Ленин слушал рассказ Серникова, как поучительную повесть.
— Вот! — воскликнул он, вновь обращаясь к Бонч-Бруевичу, но показывая на гостя. — Помните, что я давеча говорил? О творцах истории? — И снова к Серникову:
— Итак, власть теперь перешла в руки Советов, в руки рабочих и крестьян. Вы теперь хозяева в России и сами будете распоряжаться ее судьбой. Чего бы вы сейчас хотели, что для вас самое необходимое?
— Как чего? Земли, конечно!
Владимир Ильич обрадованно хлопнул себя руками по коленям, хитро и весело покосился на бородатого, но ничего не сказал.
— Скажите, товарищ Серников, — теперь он дотронулся пальцами до колен солдата, — вы приедете в деревню и будете делить помещичью землю. Как вы думаете это сделать. Сколько, например, вам земли надо?
Серников усмехнулся, принагнулся к собеседнику и ответил так:
— Я вам, товарищ Ленин, как бы присказку одну расскажу. Граф один ее придумал, фамилия ему Толстой, так и называется та присказка: «Много ли земли человеку надобно?» В детстве я ее еще слыхал, когда в приходскую школу ходил.
И солдат Серников, простодушно улыбаясь, пересказал своими корявыми мужицкими словами, ввертывая иногда и выразительные солдатские словечки, сказку Толстого.
— Видишь, какое дело, что жадность-то с человеком делает, — закончил свое повествование Леонтий. — А делить землю проще простого: по справедливости, была б земля. Да ведь и вы, товарищ Ленин, так само сказали: помещиков в деревне больше нет, и теперь, стало быть, пусть сами крестьяне устраивают свою жизнь. Верно?
— Совершенно верно, дорогой товарищ! — радостно подтвердил Ленин. — Декрет о земле вы получили? Сколько штук? Ага, превосходно.
— Да уж так-то хорошо, товарищ Ленин! Спасибо вот товарищу, — указал он на бородатого, — позаботился о нас.
Бородатый попытался было что-то сказать, но Владимир Ильич остановил его жестом.
Серников опять нагнулся к Ленину и несколько смущенно начал:
— Товарищ Ленин, а товарищ Ленин? Чтоб не сумлевался в деревне народ, нельзя ли от тебя какую бумагу получить, что, дескать, все правильно и что ты самолично со мной говорил?
— Товарищ Серников, у вас же есть самая лучшая, самая правильная бумага — «Декрет о земле». Что ж, давайте подпишу.
— Вот спасибочки! — обрадовался Серников, живо хватая из своего мешка экземпляр «Декрета». — Подпишите: дескать, бумага правильная, в чем и подписуюсь такой-то.
Владимир Ильич улыбнулся, перелистнул странички и на последней расписался: Ульянов (Ленин).
Очень довольный, Серников снял папаху, вытянул из-за подкладки воткнутую туда иголку с суровой ниткой, живо зубами подпорол подкладку, просунул под нее бумагу и несколькими ловкими стежками снова зашил.
Владимир Ильич с Бонч-Бруевичем с интересом следили за действиями солдата, и когда тот через минуту надел свою папаху и стал подниматься, Ленин пошутил:
— Ну, теперь если и потеряете декрет, так только с папахой.
— А папаху солдат знаете как теряет? Только с головой.
— Метко! — одобрил Владимир Ильич. — Ну-с, а остальные декреты у вас в мешке? Глубоко спрятаны? Надо на самое дно, чтоб сохраннее.
— Это верно, — согласился Серников.
— До свиданьица, значит, товарищ Ленин, и большое вам спасибо за все — за все, особенно за то, что вы имеете сочувствие об измученных солдатах, о русском мужике.
