— Мало! На месяц! — крикнули с мест.
— Других предложений нету? Проголосуем эти два предложения. Кто за то, чтобы снять товарища Пархомчика с работы на две недели? Раз, два, три… Мало… Кто за то, чтобы на месяц? Большинство. Таким образом, товарищ Пархомчик, постановлением общего собрания вы увольняетесь с работы на один месяц.
Пархомчик задорной улыбнулся и буркнул:
— Тем лучше!
— Небольшую информацию имеет представитель ячейки МОПР, — сказал после этого председатель.
Юзик с интересом ждал, который таков, «мопр» появится, но никогда не думал, что информация будет иметь значение и для него самого.
Вышел товарищ и сказал:
— За последние дни на границе произошло одно происшествие, на которое ячейка МОПР считает нужным обратить внимание нашего коллектива. Як известно, за последние годы во всех капиталистических государствах, в том числе и в Польше, усилилось революционное движение рабочих. Разумеется, согласно этому усилились и репрессии фашистской власти. Тысячи борцов засажены в тюрьмы, не говоря уже о расстрелах и пытках. Тюрем уже не хватает, поэтому в капиталистических странах сейчас происходит большое строительство — постройка тюрем. Одна такая тюрьма строится сейчас, в ближайшем к нам городе Западной Беларуси — Несвиже. До сих пор там была небольшая старая тюрьма, на которую наши мопровские организации обращали мало внимания. И вот несколько дней назад оттуда сбежали почти все политзаключенные. То ли внимание администрации было отвлечено новой тюрьмой, то ли заключенных набралось уже слишком много, или нашлись наши сторонники среди стражи, или, наконец, товарищи на воле хорошо наладили помощь, — но однажды сбежало сразу двадцать семь человек. И сбежали удачно, но к сожалению, их всех переловили в окрестностях, да еще всех тех, кто так или иначе помогал им. Спасся только один, товарищ Барковский, бывший работник в имении помещика Загорского.
При этих словах Юзик подскочил на своем месте.
— Антэк?! — мелькнула мысль. Но фамилия его Юзик не знал. В имении все звали его Антэк, а фамилии никогда не было слышно. Может, старшие и знали, но Юзику не приходило в голову поинтересоваться его фамилией. Кажется, во время следствия и допроса фамилия парня упоминалось, но Юзик не обратил внимания и сейчас вообще не помнил.
— Этот товарищ, — сказал далее оратор, — известный там как активный революционер. Ему одному повезло добраться до границы, но в таком состоянии, что можно было только диву даваться, как он спасся. Сейчас он работает в Советской Беларуси, а остававшиеся заключенных получили новое более совершенное помещение. Вот мы и предлагаем нашему коллективу взять шефство над этой новой тюрьмой.
«МОПР», «ячейка», «шефство», — эти незнакомые слова были очень интересны для Юзика, но сейчас он не думал о них, а все время ломал голову: Антэк, это или нет?
— Спросите, — шепнул он деду, — как имя убежавшего. Может это Антэк, который служил вместе с папкой? Я его хорошо знаю. Интересно было бы увидеть его, поговорить.
Дед тотчас спросил:
— Не знаете, как имя этого товарища?
— Кажется, Антон, — ответил оратор.
— Он!! — радостно вскрикнул Юзик.
— Его знакомый эмигранта, — услышал он сочувственным голос соседей. Юзик уже не обращал внимания, как принимали постановление о каком-то там «шефстве», как обсуждали еще какие-то свои мелкие дела. Он думал только о том, как бы встретиться с Антэком. Заинтересовался и дед, потому что хотел поговорить о жизни своего сына.
После собрания дед узнал, что Барковский работает в Минске, но должность его такая, что ему часто приходится ездить, в разные места. Возможно, попадет и в эту местность.
Поздно вернулся в свою комнату. Снова прожитый день казался Юзику месяцем. Опять крутились в голове неохваченные сознанием впечатления.
— А что будет с тем Пархомчиком? — спрашивал Юзик, лежа в постели. — Куда он денется? Что он будет делать.
— Да ничего. Будет жить так же, как жил.
— А есть?
— Так же, как и до сих пор, как и мы все. Только пенсии не будет получать.
— Так какое же это наказание?! — вскрикнул Юзик и даже сел на кровати. — Так каждый захочет ничего не делать и хорошо жить.
