«Ваша могила будет дорогим памятником для трудового народа Бухары — местом паломничества», — прошептала Фируза и вспомнила о Мираке. Мирак — способный, умница, с чистым, как у отца, сердцем… Его нужно отдать учиться, воспитать… Государство должно усыновить сына Сайда Пахлавана. Оставшейся без кормильца семье дать пенсию…
Фируза думала о том, как это устроить, когда дверь отворилась и вошла заплаканная Хамрохон. Паранджа и чашмбанд висели у нее на руке, платок сполз на плечи, волосы растрепались, и вся она была какая-то жалкая, расстроенная.
— Что еще случилось? — спросила Фируза, предположив, что Хамрохон опять поссорилась с Насим-джаном. — Снова Насим-джан обидел?
Хамрохон, плача, опустилась на диван.
— Я теперь поняла, что Зулейха ради красоты Юсуфа могла пренебречь своей верностью! — вспомнила Хамрохон известную легенду, нашедшую отражение в стихах Хафиза. — Я сброшу паранджу и чашмбанд и босиком, с непокрытой головой побегу за Насим-джаном.
— Зачем же? Напротив, не бросайте паранджу и чашмбанд — он не будет знать, что это вы бежите за ним. Так лучше.
— Смеетесь? Ну что ж, смейтесь!
Верно сказал поэт:
О голубь с кровли гарема, ты не шлешь,
Как бьется сердце у птицы, которой смякали лапки!
Фируза удивилась. До чего эта женщина, умная и образованная, знающая и любящая поэзию, занята собой, потеряла разум, отдалась глупой ревности!
— Если вы думаете, что связанная птичка это вы, — сказала Фируза, — то поверьте мне: никто вас не связывал, вы сами опутали себя глупой ревностью. Мало вам счастья, которое у вас есть…
— Ни у кого другого этого нет! — грубо возразила Хамрохон. — Никто не мог бы вынести такого!
— Неправда!
— Я же говорю, что вы — голубь с кровли трема.
— Так что же случилось?
— Мало ему было, что он уходил на целый день до вечера, так теперь и по ночам пропадает. Спрашиваю у него — не творит, где был. Чувствую — он охладевает ко мне… Может, нашел какую-то моложе и лучше меня! Так много желающих выйти замуж! Вой у вас в клубе их полным-полно.
— Ну и ну! Вот уж и женщины моего клуба стали причиной вашей ревности. Боюсь, как бы вы и ко мне не стали ревновать!
— А почему бы и нет? — сказала серьезно Хамрохон. — Разве воробей в саду отвернется от сладкого плода? Вы сладкий плод, а чем же мой Насим-джан хуже воробья?
— Постыдитесь! — отвечала Фируза, тоже став серьезной. — Если ваш Насим-джан и станет таким воробьем, то не каждый сладкий плод окажется ему по зубам. Подумайте хорошенько, Хамрохон! Если у вас и дальше так пойдет, то, право, Насим-джан плюнет на все и уйдет от вас — вы станете причиной своего же несчастья.
От слов Фирузы Хамрохон словно опомнилась, вытерла глаза, задумалась.
— Верно вы говорите, Фируза! — проговорила она наконец устало. — Ваши слова справедливы. Но что мне делать? Я схожу с ума…
— Вы просто голову потеряли! — с упреком сказала Фируза. — Человек должен уметь отвязаться от пустых, ненужных мыслей, тут никакой лекарь не поможет. Подумайте хорошенько: ведь ваш муж не единственный, кто сейчас день и ночь занят ответственной работой. Асо мой иногда исчезает на несколько суток. Такая у них работа, время ведь неспокойное. Контрреволюция то и дело подымает голову. Если наши мужья не будут бдительными, могут произойти самые тяжелые последствия. Мы все пропадем тогда.
— Это я знаю.
— Почему же тогда вы…
— Я же сказала, что в последнее время всем своим нутром чувствую, что Насим-джан охладел ко мне. Что мне бояться того, что будет!
Я и раньше все это знала. Ведь Насим-джан моложе меня. А юность, хотите этого или нет, берет свое. Да, да, ревность моя бесплодна! И моя тоска ни к чему, вы верно говорите!
Тут Фируза почувствовала какую-то правду в словах Хамрохон. Ей стало жаль эту женщину, которая после многих несчастий и бед ухватила за подол свое счастье и теперь боялась его потерять, боялась, что его вырвут у нее. Что ж, счастье, которое пришло так поздно и после таких препятствий, особенно дорого, и человек не хочет отдать его. В какой-то мере у Хамрохон есть основания тревожиться.
Фируза укоряла себя, что, не поняв как следует Хамрохон, бранила ее. Надо было разобраться во всем, понять страдающее сердце, советом, теплым словом успокоить его, а не читать одни наставления…
