— Перестань. И, ради Бога, не устраивай сцен. Наш роман был обречен. Возможно, конец наступил раньше, чем мы ожидали или хотели, но ты не можешь сказать, что он стал для тебя совершенным сюрпризом.
Рина недоверчиво покачала головой. Что он говорит? Неужели всерьез считает, что она прожила последний год, ожидая, когда все закончится? Впрочем, надо признать, о будущем с Мигелем она тоже не позволяла себе мечтать. А может быть, следовало?
— Я люблю тебя.
— Черт, Рина. Не надо так.
— Как? Что тебе не нравится? Я ведь говорю правду.
— Ты пытаешься манипулировать мной.
— Ничего подобного. Я не…
Он снова перебил ее, причем довольно бесцеремонно.
— Почему же ты заговорила об этой любви только сейчас? Почему не вспоминала о ней раньше?
— Я боялась.
Его саркастический смех резанул ее, как бритвой.
— Раньше ты была более искренней.
Рина понимала его недоверие. Да, она никогда не говорила о любви, не рассказывала ему о своих проблемах. Возможно, ничего бы и не изменилось, если бы не беременность, которая заставила ее пересмотреть свою жизнь, значительное место в которой занимали отношения с Мигелем.
— Ты не можешь жениться на ней. Я не чужая тебе. Не отрицай. Мы прожили вместе полтора года. Мы еще два дня назад занимались любовью.
— Твой аргумент ничего не доказывает. Да, я проявил слабость. Но, повторяю, я ничего не мог с собой поделать.
Уже кое-что. Пусть он отказался признать, что любит ее, но зато подтвердил, что по-прежнему находит ее неотразимой. Значит, какие-то чувства есть.
— Если ты имеешь в виду только секс, то за ним далеко ходить не надо. Ты мог бы получить его без всяких проблем. Не сомневаюсь, что и твоя невеста…
— В нашей стране приличная девушка не вступает в интимные отношения до брака.
Рина посмотрела на него так, словно Мигель провозгласил, что земля покоится на трех китах.
— Приличная девушка? Это ты о своей невесте? Не буду спорить. Но кто же в таком случае я? Шлюха?
Подошедший официант поставил перед Мигелем чашку кофе и вопросительно посмотрел на Рину. Она покачала головой. Мигелю хватило этой маленькой паузы, чтобы сформулировать ответ.
— Нет, ты не шлюха. Ты современная, независимая, нацеленная на карьеру женщина. Я хотел тебя. Ты хотела меня. Все просто. Мы ничего не обещали друг другу. Брак с тобой никогда не входил в мои намерения, и ты должна признать, если хочешь остаться честной перед собой, что всегда знала об этом.
— Почему ты так решил? То, что нас связывало…
— Нас связывал только секс.
Рука задрожала, и Рина опустила поднесенный было к губам стакан с соком.
— Не могу поверить, что ты это говоришь.
— То, что я говорю, правда.
— Твоя правда.
Мигель пожал плечами.
— Пусть так. Считай, как хочешь.
Разговор зашел в тупик. Они словно говорили на разных языках. Подошло время прекратить словесные игры и перейти к делу.
— Что ж, тогда мне придется поделиться с тобой моей правдой.
— И что же это за правда?
Идя на эту встречу, Рина допускала, что они могут не сойтись во мнениях, но она и представить себе не могла, что попадет в такую ситуацию. Как сказать мужчине, только что фактически сравнившему ее с девицей легкого поведения, что она носит под сердцем его ребенка?
— Говори же! — нетерпеливо подтолкнул ее Мигель.
Ладно, пожалуй, лучше всего не ходить вокруг да около.
— Я беременна.
Некоторое время, пять или пятьдесят секунд, его лицо оставалось прежним, потом взгляд смягчился — в нем появилась жалость.
— Мне неприятно, что ты так унижаешься. Тебе не стоило беспокоиться. Я не оставлю тебя без средств.
Неужели он думает, что она выпрашивает у него содержание?! Неужели всерьез полагает, что ей нужны его деньги?!
— Я ношу твоего ребенка, Мигель.
Он поморщился, потер переносицу и неодобрительно покачал головой.
— Ты всегда была искренней и откровенной. Пожалуйста, не опускайся до небылиц, которые попахивают шантажом. И не рассчитывай, что сможешь хоть как-то повлиять на мое решение. Ты ведь и сама понимаешь — иного исхода быть не могло.
Боже, он считает, что она лжет! Ей вдруг захотелось рассмеяться ему в лицо. В течение полутора лет он наивно полагал, что живет с Риной Роуз, популярной театральной актрисой и уроженкой Нью-Йорка, и считал ее искренней и откровенной, а теперь не верит в ее беременность. Неужели все мужчины так легковерны и одновременно подозрительны? Похоже, да. Они верят тому, во что им хочется верить, и отвергают то, что неудобно, неприятно и невыгодно.
