– Спасибо, доктор. – Тори улыбнулась в ответ, догадавшись, что он имеет в виду. Шарлотте тоже придется отдохнуть несколько дней.
– Всего вам хорошего, юная леди. – Доктор Уоллес ласково пожал ей руку и удалился, оставив Тори наедине с отцом.
– Проклятие, Тори! – рявкнул Куинтон, едва за врачом закрылась дверь. – Какого черта тебя понесло ночью на улицу?
– Насколько я помню, после нашего разговора мне захотелось подышать воздухом. – Она закрыла глаза и попыталась дышать так, чтобы было не очень больно. Получалось плохо.
– Не надо сваливать с больной головы на здоровую, – проворчал Куинтон. – Я думал, у тебя хватит ума не выходить в город без провожатого.
– Но я была не одна. – Тори смотрела на отца нарочито невинным взглядом.
Он покачал головой:
– Не надо насмехаться надо мной, девочка. Если бы Кинкейд не пошел с тобой, никакого нападения бы не было. Ты об этом подумала?
Сейчас было так трудно думать о чем-либо, кроме того, что доктор Уоллес, наверное, собрал все горячие угли из камина и прижал их к ее ране.
– И не надейся, что этот инцидент заставит меня передумать. – Куинтон мерил шагами комнату. – Я лишь утвердился в своем решении. Я мог бы потерять тебя и…
– И шанс на бессмертие, – криво улыбнулась Тори. Гнев и обида вновь ожили в ее сердце.
– Человек имеет право мечтать о продолжении рода, – пробурчал Куинтон.
– Женщина имеет право жить так, как считает нужным, – ровным голосом ответила его дочь.
– Проклятие! – Резко развернувшись, Куинтон отошел к окну. Кулаки его смяли голубую ткань, когда он ухватился за шторы. Жалобно загремели кольца. Грейнджер резко раздвинул занавески, впуская в комнату свежий воздух.
Некоторое время он молчал, вглядываясь в призрачный сад. Сквозь туман с трудом пробивался лунный свет. Тори чувствовала, что в душе отца идет борьба, и молилась, чтобы победа оказалась на ее стороне.
– Почему ты так отчаянно противишься моей воле? – В голосе Куинтоиа звучала неподдельная боль. – Ты же не можешь мечтать провести в одиночестве всю свою жизнь! Разве ты этого хочешь?
Тори сделала еще одну попытку донести до отца свое отчаяние, заставить его понять…
– Я хочу, чтобы меня не принуждали к браку с человеком, которого я не люблю.
– Любовь… – Куинтон повернулся и взглянул на дочь. – К несчастью девочка, не всем дано найти свою любовь.
Тори уставилась в стену. Какие красивые обои: белый шелк и на нем – колонны из переплетающихся голубых роз… Не заплакать бы… Ведь иногда человек, даже встретивший свою любовь, может ее потерять.
– Послушай. – Отец подошел к ее постели. – Я вовсе не настаиваю, чтобы ты вышла именно за Хейуарда. Выбери кого-нибудь другого. Кажется, тебе понравился Кинкейд?
Тори совсем не была в этом уверена. Этот человек будил в ней слишком сильные чувства, и она еще не успела толком понять, какие именно.
– Отец, я только сегодня с ним познакомилась.
– Ты бросилась под пулю, чтобы спасти ему жизнь. Обычно так не поступают, если к человеку не испытывают никаких чувств.
– Я… я действовала инстинктивно. – Тори покраснела. – И вообще, с чего ты решил, что он захочет на мне жениться?
– А почему нет? Черт возьми, ты красивая… упрямая, правда. Но ты была бы ему хорошей женой.
Вряд ли мистер Кинкейд планирует жениться в ближайшем будущем. Наверняка у него есть возможность выбирать из сотен, если не из тысяч женщин. У нее никаких шансов.
– Знаешь, Спенс винит себя в том, что произошло. – Куинтон погладил усы, пристально наблюдая за дочерью. – Пуля предназначалась ему, и он… считает себя обязанным тебе жизнью.
– И ты хочешь, чтобы я воспользовалась этим? – От негодования Тори попыталась приподняться, но боль пронзила ее, и она без сил повалилась на кровать.
– Делай как знаешь. – Отец выпрямился и тяжело вздохнул. – Но помни – у тебя два месяца.
Это трудно забыть, да еще рана не дает ей покоя… Тори закрыла глаза, страстно желая, чтобы сегодняшний день оказался просто дурным сном.
– Кинкейд ждет разрешения увидеть тебя. Сейчас он внизу – мучается в обществе твоей матери.
Тори инстинктивно провела рукой по волосам. Неужели она выглядит так же ужасно, как себя чувствует?
