– Нам пора, – сказал он наконец, не без сожаления поднимаясь на ноги, – мы отняли у вас уйму времени, мадам. Сейчас я разбужу мою тетушку и прослежу, чтобы ее удобно усадили в экипаж.
Тетушка проснулась мгновенно, так что Тенби заподозрил, что она вовсе и не спала.
– Мы уже уезжаем, дорогой Арчибальд? – спросила она. – Ах, как быстро летит время! Бегите наверх, моя деточка, и мы еще успеем сделать круг-другой по парку. Должно быть, модный час уже миновал, к тому же мы приехали в закрытой карете. И все же приятно прокатиться. День довольно холодный или это стынут мои старые кости?
Гарриет покраснела и растерялась. Она уже усвоила, что спорить с его тетушкой совершенно бесполезно.
– Я схожу за шляпкой, – сказала она. Глаза у нее были грустные. Она вышла из гостиной.
Конечно, в парке почти никого не было, да и из окошка закрытой кареты мало что можно было увидеть. И тетушка, как видно, устала и почти не принимала участия в разговоре. Тенби и Гарриет обсудили погоду, повосторгались красотой деревьев в Гайд-парке и посетовали, что давно нет дождя. Арчибальд было заулыбался, когда они начали говорить о погоде, но вовремя вспомнил, что напротив сидит его тетушка, а с глазами у нее все в порядке и очки ей нужны только для чтения. Он не хотел давать пищу для ее подозрений.
Но, как выяснилось, она и не жаждала этой пищи. Они еще ехали по парку, когда тетушка вдруг тяжело вздохнула и пожаловалась на то, что ноги у нее совсем застыли и одеревенели, хотя они и накрыты пледом. А затем добавила, что у нее почему-то разболелась голова.
– Пожалуй, тебе лучше отвезти меня домой, Арчибальд, – сказала она. – Признаться, я слишком стара, чтобы совершать подряд визит и прогулку. Прошу меня извинить, моя дорогая. – Тетя похлопала Гарриет по руке. – Знаю, дом сэра Клайва недалеко отсюда, но это для вас недалеко, а для меня очень далеко. Однако не пугайтесь, моя милая, Арчибальд отвезет домой сначала меня, а потом вас.
– Конечно, леди Уингем, – склонив голову, ответил Тенби. Ну и хитрюга его тетушка!
Гарриет помогла ему высадить тетушку из экипажа и проводить ее до двери дома на Сент-Джеймс-сквер. Здесь старушка заверила их, что лакей отведет ее в комнату. Часик отдыха, и она будет в полном порядке. Леди София беззаботно помахала им ручкой.
Герцог подсадил Гарриет обратно в карету, отдал распоряжение кучеру и вскочил в карету сам.
Это была не такая карета, в какой они ездили в его тайный дом по понедельникам и четвергам. Карета была роскошная, обтянутая синим бархатом. Снаружи на стенке – герцогский герб. Гарриет ждала, когда Тенби кончит отдавать распоряжения кучеру, и думала, ясно ли ему – для нее это было совершенно очевидно, – что леди София умышленно оставила их вдвоем? Наверняка она должна понимать, что дочь бедного сельского священника не может рассчитывать на серьезные намерения со стороны титулованной особы. К тому же она не может не знать, что ее племянник почти обручен с другой. Тенби задернул синие занавески на окнах – он всегда делал это в простой карете. Затем сел рядом с ней, касаясь ее плечом. Гарриет смотрела на свои руки, лежащие на коленях, пока он не накрыл ладонью одну из них.
– Я удивлен, Гарриет, что вы пытались отказать моей тете, – сказал Тенби. – Разве вы еще не усвоили, что отказать ей невозможно?
– Я не хотела обидеть леди Софию, – произнесла Гарриет, – однако для меня это вопрос чести: я не считаю, что мое пребывание в Барторп-Холле уместно. Неужели леди София этого не понимает?
– Она понимает одно – что я обожаю вас! – сказал Тенби. – Именно поэтому она попросила меня поехать вместе с ней сегодня, а только что изобразила, что у нее совсем застыли ноги. И разболелась голова. Это, я думаю, она тоже придумала.
– Она не понимает, – повторила Гарриет, огорченная тем, что и Тенби разгадал все уловки тетушки.
– Ей и не нужно ничего понимать. – Герцог поднес ее руку к своим губам. – Гарриет, я не могу не видеть вас чуть ли не целую неделю!
Гарриет порывисто отвернулась, но окошко было занавешено, и ей некуда было устремить взгляд.
– Вы здоровы? – спросил Тенби.
