– Но вы подумали, – возразила она. – Вы подумали, что я отвергла ваше великодушное предложение, поскольку не нашла его достаточно привлекательным, а сочла за благо выйти замуж за богатого и знатного джентльмена солидного возраста.
Откуда взялись у нее эти мысли и эти слова? Гарриет охватило смятение и недовольство собой. Почему она должна оправдываться перед герцогом Тенби?
– Разве я так подумал? – Глаза его, казалось, опять поддразнивали ее. – Это было бы недостойно джентльмена. Я от всей души вам сочувствую, Гарриет, однако рад, что вы начинаете избывать свое горе. К прошлому нет возврата! Насколько я понимаю, вы приехали в Лондон, чтобы развеяться, не так ли? И вам доставляет удовольствие этот бал? Во всяком случае, вы выглядели оживленной и веселой, пока не пошли танцевать со мной. Я действую на вас угнетающе?
– Конечно же, нет. – Взгляд Гарриет скользнул по его шейному платку – как видно, у него очень искусный камердинер, Годфри всегда довольствовался самым простым узлом.
– Черт! – вдруг бросил герцог и на какое-то мгновение крепко ухватил Гарриет за талию и прижал к себе. Потом отпустил, и между ними снова образовалось положенное пространство. – Мы избежали столкновения! Биксби завертел свою партнершу с излишним рвением.
Гарриет взглянула поверх его плеча и убедилась, что так оно и было. Ее реакция оказалась не столь быстрой. Сквозь тонкий атлас и кружева платья она ощутила его тело – сильное, мускулистое – и непроизвольно вскинула на него глаза.
– Ах, Гарриет! – сказал он. – Гарриет…
Она потупилась и только сейчас заметила, что они окружены людьми, – вокруг них вальсировали пары, вдоль стен сидели и стояли группы гостей, занятые разговором или разглядыванием танцующих. «За нами наблюдают, – подумала Гарриет. – За ним наблюдают».
– У кого вы остановились? – спросил Тенби.
– Я гощу в доме сэра Клайва Форбса.
– Форбс? – переспросил он. – А-а… знаю. Гарриет, я могу нанести вам визит?
Зачем? Чтобы дразнить ее? Снова начать с ней флиртовать? А впрочем, не важно, с какой целью. Она приехала в Лондон с надеждой, что встретит его. Так разве ее надежды не сбылись? Она встретила его в первый же раз, как появилась в свете, он оказал ей особое внимание и хочет нанести визит. Что же ее смущает? Боится, что он снова сделает ей оскорбительное предложение? Глупые страхи. Теперь она зрелая женщина, с жизненным опытом. Он не сможет причинить ей боль, если она не позволит ему сделать это.
– Предупреждаю вас, Гарриет, вы можете очень болезненно ударить по моему самолюбию, – сказал Тенби. – Вы вновь хотите меня отвергнуть? Но ведь я прошу лишь позволения навестить вас…
– Буду рада, ваша светлость, – ответила Гарриет.
– Правда? – Он улыбнулся. – Рада? Но признайтесь, вы вовсе не рады видеть меня. Разве не так? Вы презираете меня за то, что я содержу любовниц? Моя дорогая, вряд ли вы найдете достойного джентльмена в этой зале, если будете подходить ко всем со столь высокой меркой.
Щеки Гарриет вспыхнули, и он заулыбался во весь рот.
– Никогда не встречал женщины, которая бы так очаровательно краснела… – промолвил герцог. – Мои слова рассердили вас? Тогда простите меня. Я рад, что это последний танец перед ужином. Сейчас он кончится, но, я надеюсь, вы составите мне компанию и мы поужинаем вместе? – Когда музыка стихла, он поклонился ей и предложил руку. – Позвольте мне наполнить вашу тарелку, а вы расскажете о своей жизни. Вам было хорошо? Вы развлекались? Ведь вы жили с лордом Уингемом в Бате?
– Да, – ответила Гарриет и взяла его под руку. – Развлечений там никаких. Но мне было хорошо и спокойно.
– Спокойно? – Герцог усмехнулся. – Бедняжка Гарриет, надеюсь, вы больше проголодались, чем я. Мне-то, признаться, хотелось бы повести вас на террасу и упиться свежим воздухом, лунным светом и поцелуями, но, к сожалению, за нами слишком внимательно наблюдают. Известно ли вам, что я танцую крайне редко?
Какая дерзость! И конечно же, он произнес все это вслух только лишь затем, чтобы щеки ее вновь залились румянцем, в этом Гарриет не сомневалась. И тем не менее сердце ее дрогнуло – лунный свет и поцелуи! Она помнила его поцелуи. С раскрытым ртом. Годфри никогда так не делал, хотя часто целовал ее.
