Здесь, как, впрочем, и по всей гостиной, бросалась в глаза очевидная приверженность хозяйки дома ко всему восточному. Позолоченные бордюры, расписанный драконами потолок, китайские обои с нарисованными фонариками и диковинными птицами – интерьер поражал чудовищной безвкусицей.
Обменявшись парой насмешливых реплик по этому поводу, Софи и Лидия вновь принялись изучать, но уже с другого наблюдательного пункта, толпившихся в гостиной и сидевших за столом гостей.
– Красивые глаза и выпуклый живот, – произнесла Лидия.
На этот раз стрелы были направлены в лорда Суэйла. Этот джентльмен, где бы он ни появлялся, обычно становился предметом особого зубоскальства. Когда-то, еще в школьные годы в Бате, когда Софи и Лидия сидели у окна в классе и занимались своим любимым делом – рассматривали прохожих и давали каждому характеристику, они впервые обратили на него внимание.
Тем временем Софи переключилась на следующую жертву. Ею оказался некто мистер Трент.
– Хорошая фигура, – шепнула она подруге. – Но лицо! Боже мой, ну как у хорька!
Лидия тоже посмотрела на Трента и, кивнув, согласилась с Софи.
– А как бы ты назвала то сооружение, которое возвышается на его голове? – фыркнула она. – Мягкое, бесформенное. Прической назвать язык не поворачивается!
Софи усмехнулась, но тут же заметила лорда Уолсингэма, который имел несчастье как раз в этот момент пройти мимо, беседуя с приятелем.
– А этот очень даже неплохо выглядит, – заключила она. – Хотя ничего необыкновенного в нем не вижу. Уж во всяком случае, он не до такой степени красив, чтобы выйти за него замуж!
– Безусловно! Нет, но ты только посмотри на его приятеля! Великолепные бедра! Жаль, что лицо какое-то сморщенное. Как будто его слепили из отрубей.
Софи хотела было вновь сделать подруге замечание по поводу высказывания о бедрах, как вдруг в дверях гостиной возник лорд Квентин Сомервилл. Этого было достаточно, чтобы все слова застыли у нее на кончике языка. С разлетавшимися каштановыми кудрями, удивительными по красоте глазами цвета весенней фиалки, стройной талией и в высшей степени элегантной фигурой, он казался воплощением мужского великолепия.
– Совершенен! – прервала Лидия благоговейное молчание. – Безупречно красив! Плохо только, что он младший сын своего отца.
– Это становится особенно трагичным, когда посмотришь на его старшего брата, – со вздохом заметила Софи. – Просто диву даешься, как может у красавца лорда Квентина быть такой уродливый братец! Я, наверное, никогда этого не смогу понять!
– Это лорд Линдхерст-то уродливый?!
Лидия замолчала, всем своим видом показывая, что у нее просто нет слов от такой несправедливой оценки. Потом насмешливо взглянула на подругу.
– Дорогая моя Софи! Что с твоими глазами? С каких это пор ты вдруг стала плохо видеть?
Хотя Софи и Лидия всегда сходились в своих оценках мужчин, участвовавших в светских раутах на протяжении сезона, но лорд Линдхерст составлял исключение. Здесь их мнения были диаметрально противоположными. Завидев его, подруги начинали шипеть, ссориться и, казалось, вот-вот вцепятся друг другу в волосы. Одним словом, лорд Линдхерст стал для обеих настоящим яблоком раздора. Сегодня Лидия первой бросила подруге перчатку.
Софи тут же отреагировала:
– Уверяю тебя, Лидия, у меня со зрением все в порядке!
При этом она сделала особое ударение на словах «у меня».
Лидия поморщилась:
– В таком случае я, видимо, переоценивала твой вкус в отношении мужчин!
– Нет, дорогая! Наоборот, ты недооценивала его. Иначе тебе бы и в голову не пришла столь глупая мысль, будто мое мнение о столь жалком существе может измениться к лучшему! В отличие от тебя, дорогая, насчет мужчин у меня всегда было твердое мнение. И, по-моему, титулу всегда должно соответствовать красивое лицо.
– Абсолютное большинство высшего общества считает, что лорд Линдхерст очень даже мил, – пренебрежительно парировала Лидия. – Как ты знаешь, на здешнем светском рынке насчитывается не менее дюжины самых почтенных титулов, включая даже одного герцога. Тем не менее, именно лорд Линдхерст продолжает оставаться украшением нынешнего сезона.
