Эзархад прошел по рядам воинов, и они молча приветствовали его, склонившись или воздев вверх свои уродливые узловатые лапы и руки. Нельзя было кричать здравицы и восхвалять повелителя, поэтому они только шипели, скрежетали зубами и страшно скалились в полумраке сосновой рощи. Об их ликовании можно было судить по тому, как яростно они били хвостами и копытами об землю, подскакивали и плясали. Эзархад даже заметил слезы на некоторых белесых и шершавых щеках, проколотых проволокой.
«Я вселяю восторг! — подумал он с удовлетворением. — Смотреть на меня — значит находить смысл в существовании! А почему, собственно, и нет? Ведь я — сам Эзархад Уничтожитель Судеб, бич Владений Смертных, избранник нашего владыки и повелителя великого Слаанеша и наследник его Низменного Трона!»
Таким Эзархад представал по крайней мере в собственных глазах. У других негодяев-соратников — Мейганта и Асториссы — были собственные претензии на звание и трон верховного злодея. Как же они заблуждались! Эзархад не сомневался, что расправится с ними обоими. Надо только выждать удобный момент, когда все козыри окажутся у него в руках!
Вот поэтому-то Эзархад и пришел к храму Аларита. Ведь именно здесь хранится залог его окончательной победы!
Эзархад воздел к небу все четыре мускулистые руки — каждая была украшена татуировками, разноцветными шелковыми шарфами и многочисленными браслетами, которые тихонько зазвенели в тишине леса. Вот таким он и предстал перед обожавшими его воинами: трехметровый гигант с прекрасной бледной кожей, усеянной мириадами малюсеньких блестящих колечек и сверху донизу разрисованной древними колдовскими символами и зловещими кабалистическими знаками. Эзархад взирал на подданных огромными блестящими глазами, похожими на черные шарики, и испытывал глубокое удовлетворение. Как же перед ним не преклоняться? Разве он — не само воплощение красоты и величия?
— Скоро! — пообещал он войску совсем тихо, так что его могли слышать только ближайшие ряды. — Мои верные слуги! Скоро вы утолите свой страшный голод! Вам осталось ждать совсем недолго!
Воины яростно зашипели, сдавленно засопели и закряхтели от нетерпения. Совсем как малые дети! Эзархад одновременно любил их и ненавидел.
Они выдвигались на передовые позиции всю ночь — если сумерки в этом проклятом краю можно было назвать ночью. Тут никогда по-настоящему не темнело, а наступала какая-то ущербная полутьма: собственное свечение этого мира ослабевало, и на несколько коротких часов приходил мрак Улгу. Если завоевать эти края и воцариться тут в качестве верховного наместника Хаоса, возможно, получится подтянуть Владение Тени поближе, обуздав неистовую Яркую Периферию. Тогда сумерки станут подлиннее, а день — покороче.
Если сегодня все пойдет по плану, почти ничего невозможного для Эзархада не останется. Надо только заполучить этот камень!..
Перед Эзархадом предстал высокий и широкоплечий уродец в доспехах, обшитых кусками дубленой кожи и костями поверженных врагов, — его главный военачальник Крейгорн. Этот воин Слаанеша почти не уступал ростом самому Эзархаду. В исковерканном лице все еще угадывалось что-то человеческое, но при этом он весьма походил на горного козла: на голове у него росли загнутые рога. Крейгорн низко поклонился Эзархаду и произнес низким, но звучным голосом:
— Доброе утро, мой повелитель! Надеюсь, вы хорошо спали?
Эзархад едва кивнул Крейгорну и негромко ответил:
— Да, вполне… Все отряды уже на месте?
Крейгорн кивнул:
— Так точно, мой повелитель! Храм окружен с трех сторон. Изверги и демоницы зашли в тыл и ждут на склоне горы. Адские Наездники и остальные воины расположились на флангах, а ваши наилучшие части находятся в авангарде и готовы нанести удар.
— А наши дуардины? — спросил Эзархад.
— Саперы вели земляные работы всю ночь и, по последним донесениям, уже подкопались под наружную стену.
«Идеально».
Эзархад довольно кивнул и пошел дальше, бряцая подвешенным к поясу роскошным длинным мечом в изысканных ножнах, усыпанных драгоценными камнями.
Благодаря огромному росту и зловещему облику Крейгорн совершенно естественным образом стал одним из командиров полчищ Хаоса. Конечно, воины околдованы красотой Эзархада и его неподражаемой жестокостью, но крылось в Крейгорне нечто такое, из-за чего доверять ему до конца было нельзя. Пожалуй, Крейгорн вел себя слишком самостоятельно. Не сохранилась ли в нем частица самоуверенности и свободной воли?.. Как бы то ни было, за ним требовалось следить внимательнее.
