Наблюдательный пост совершенно свихнулся: «Груз» в квартире верхнего этажа. Повторяю… »
Снайперский выстрел впился в окно спальни рядом с балконной дверью. Однако полимер выдержал удар, поглотив пулю. У Эви ухудшился обзор здания, где расположился снайпер, картина стала размытой и искаженной.
Что ж, оно даже к лучшему, теперь и снайпер с трудом различит ее. Эви не стояла на месте. Когда снайпер произвел второй выстрел, она как раз кубарем вкатилась к себе в спальню. Теперь посередине радужных кругов в толще стекла сидели две пули. Окно начало издавать угрожающий скрип.
Эви опустила свой СТ и, пошарив рукой под кроватью, вытащила на свет черный рюкзак. Потом перекатилась в угол спальни и уселась, сжавшись в комок, за кирпичной колонной, что поддерживала край крыши. Импровизированное укрытие защищало ее от снайпера. Еще одна пуля впилась в окно, и оно наконец не выдержало. Стекло с треском лопнуло, и по всей спальне разлетелись мелкие осколки.
«… повторяю, „груз“ находится в юго-западной спальне».
Эви извлекла из рюкзака свою «пушку». Это был «ИМИ-Мишков LR 7,62», израильская разработка, предназначавшаяся специально для русских спецслужб. Эви установила насадку, удлинив тем самым ствол едва ли не на метр, и щелкнула затвором.
Стреляющий без отдачи «Мишков» был рассчитан на шесть выстрелов, на шесть стандартных, калибра 7,62, патронов. Эви пользовалась им потому, что эта «пушка» была самой дальнобойной и точной из всех на свете; насадка была так хитро сконструирована, что точность стрельбы начинала ухудшаться только после десятка выстрелов. Эви накинула на плечо рюкзак, одновременно пытаясь мысленно представить себе планировку соседнего жилого дома. Она даже про себя поблагодарила снайпера за то, что тот наконец-то разнес вдребезги окно. Затем, затаив дыхание, она выкатилась из-за кирпичной колонны и нацелилась как раз на третье окно слева и четырьмя этажами выше.
«Быстрее, „груз“ перемещается».
Эви выстрелила в окно, откуда велось наблюдение. Откатившись в сторону от огневой позиции, она заметила, как венецианские ставни захлопнулись, а тип, что вел наблюдение, рухнул на пол. По стеклу потекли алые ручейки. Окна наблюдательного поста оказались уязвимыми для пуль.
— Вот теперь ты наконец-то заткнешься. — Лишь на мгновение у нее оставалась надежда, что эти ее слова не разнесутся в эфире.
Снайпер промахнулся снова. Пуля впилась в кровать. Струи воды брызнули до самого потолка. Эви только что обезглавила командный пост террористов, частично лишила их обзора, а теперь к тому же у нее при себе имелись все эти зловещие штучки, которые она хранила в рюкзаке на случай чрезвычайной ситуации.
Следующий выстрел снова не достиг цели. Пуля застряла во втором окне. Эви уже перекатилась в коридор, когда у нее за спиной снайпер наконец-то разнес второе окно. Лишь перекатившись по осколкам, она почувствовала жжение от порезов. В ранки проникало машинное масло, отчего у Эви возникло ощущение, будто о ее тело, словно о столб, точит когти огромная кошка. Однако Эви, не обращая особого внимания на боль, решительно направилась к южной лестнице с рюкзаком на случай чрезвычайной ситуации в одной руке и «Мишковым» в другой. Вторая и четвертая команды вот-вот ворвутся наверх по северной лестнице. Времени у Эви было в обрез.
Южная аварийная лестница была сделана из бетона и представляла собой зеркальное отражение своего северного близнеца. На площадке девятнадцатого этажа располагалась вентиляционная решетка — точно такая же, сквозь которую Эви застрелила двух псов. Вентиляционная труба вела прямо к колодцу второй лестницы. Эви уловила исходивший оттуда слабый запах крови. Эви опустила на пол рюкзак. С трудом дотянувшись до решетки и продев пальцы в отверстие, с силой рванула металлическую заслонку, увлекая вместе с ней кусок стены. Затем она положила «пушку» назад в рюкзак, а взамен извлекла небольшую круглую гранату. Уперевшись в отверстие, она ощутила, как ее соски прошлись по побеленной бетонной стене. Эви заглянула внутрь вентиляционной трубы — прямой алюминиевой шахты, заканчивавшейся примерно тридцатью метрами ниже небольшим светлым прямоугольником. До нее донесся запах собачьей крови, хотя его и перебивал теплый воздух, поступавший из топки. Эви прислушалась.
