— Не показался?! — вскрикнула Клер. — Элис! Ведь он демон! Нет, не иначе он околдовал тебя. Нужно скорее возвращаться в монастырь, спасать свои души. Брат Эмори умеет снимать колдовские чары. А сестра Агнесса сделает для тебя отвар из трав…
— Он не околдовывал меня, — с досадой произнесла Элис.
Хотелось бы ей, в самом деле, быть уверенной в этом!
— Но чем тогда объяснить то, что ты спокойно приняла весть о своей свадьбе с демоном?
Элис вздохнула. Порой излишний интерес Клер к ненужным подробностям начинал выводить ее из себя.
— Хорошо. Он околдовал меня, пусть так. Я согласна быть околдованной, лишь бы жить при этом спокойно. Условия Ричарда нам известны: одна из нас должна стать женой его придворного мага. Волшебник выбрал меня, и слава богу, а что, как и почему — не наше с тобой дело.
— Я не стала бы ставить в одну строку с именем бога имя демона, — насупилась Клер и не удержалась, чтобы не задать вопрос, который ее весьма занимал все это время. — И что, ты станешь делить ложе с этим созданием?
Для самой себя Элис с этим вопросом разобралась уже давно. В конце концов, брак всегда остается браком, с кем бы ты ни вступала в него, верно? А значит, и супружеские обязанности касаются тебя в полной мере независимо от того, кем является твой супруг.
— Делить ложе со своим мужем — священная обязанность жены, — сказала Элис, стараясь не поворачиваться к Клер порозовевшим от смущения лицом. — И я буду исполнять свой супружеский долг, если только милорд Гренд… Саймон Наваррский не предпочтет жить в чистоте.
— Да, это последнее, на что можно надеяться, — сказала Клер. — Или на то, что он предпочитает иметь дело с мальчиками. Я слышала, что у них, у колдунов, такое часто бывает.
— Я сама предпочитаю женское общество мужскому, — недоуменно пожала плечами Элис, — только не понимаю, какое это имеет отношение…
— Я говорила не о том, с кем твой маг общается. Я говорила о том, с кем он чаще спит.
— Где ты набралась такой мерзости? — возмущенно вскинулась Элис.
Впервые за все утро на лице Клер просияла улыбка.
— В монастыре, где же еще, — ответила она. — О чем только не судачат монахини, когда думают, что их никто не слышит!
— Но как же может мужчина… с мальчиком… Не понимаю.
— Так же, как и женщина с женщиной. Это тоже довольно часто бывает, особенно между монахинями.
— Не могу поверить, — сухо промолвила Элис.
— А я не могу поверить в то, что ты, прочитав столько книжек, до сих пор не знаешь таких очевидных вещей! Неужели ты в самом деле настолько наивна?
— Могу сказать только одно: ты слишком много времени проводишь возле конюшни.
— Зато ты — слишком мало, — не задумываясь, парировала Клер. — А вместе с тем наблюдение за животными очень расширяет кругозор!
— Неужели ты хочешь сказать, что и у лошадей бывают такие… отношения?
— Не думаю. По-моему, этим балуются только люди. И, если окажется, что твой будущий муженек предпочитает мальчиков, поблагодари за это небеса. Кстати говоря, это и может быть объяснением тому, что он в конечном счете выбрал тебя, а не меня.
Элис только улыбнулась бесхитростной попытке сестры в очередной раз утвердить себя в роли неотразимой красавицы.
— Мне кажется, что ты без ума от самой себя, моя дорогая, — заметила она.
— Я знаю, — задумчиво улыбнулась Клер. — Обычная моя беда. Я понимаю, никакой моей заслуги в том, что я красива, нет. Просто господь одарил меня ею, и все. Знаешь, иногда мне даже хочется стать обычной, как все, с простыми чувствами и желаниями, с обыкновенными мечтами…
— Одним словом, вроде меня, — вставила Элис.
— Нет, не такой. Ты слишком умна, по-моему, девушке это ни к чему, я считаю. Нет, мне иногда хочется стать простой крестьяночкой, жить в своем домике вместе с детьми и любящим мужем.
— Думаю, что любая крестьянка была бы не прочь поменяться с тобой местами, — сказала Элис. Она посмотрела на свое отражение в полированном медном диске и решила, что сегодня выглядит неплохо, особенно если учесть обстоятельства минувшей ночи.
— И когда же Грендель намерен огласить вашу помолвку? — спросила Клер, зевая и снова забираясь с ногами на постель.
