Песя затихла на минуту, потом засмеялась негромко:
- А Береле? Он-то был совсем тощенький и маленький. На нем костюмчик с галстуком болтались, как будто под ними была одна только нешуме.
- Слушай, мама, - прервала сладкие воспоминания дочь, - ты совсем мне не нравишься. Если хочешь знать, мне просто перед людьми неудобно. Сколько можно жить на этой грязной улице, в этой комнатушке с земляным полом, одной? Ну перебирайся же ты, наконец, к нам.
Вместо ответа Песя посмотрела пристально на дочь свою и сказала с печалью в голосе:
- Знаете ли вы, что на следующей неделе еврейский Новый год?
С этим она встала и ушла.
Вечером, за ужином, Этл обратилась к усталому после работы мужу.
- Слушай, Аба, давай отпразднуем, как бывало раньше, Новый год.
Аба с удивлением посмотрел на свою жену. А Этл продолжала.
- Ты чего? Наш, еврейский Новый год, через неделю. Я приготовлю массу вкусных вещей.
- Что ж, - подумав, сказал Аба, - давай. Только мне через день рано утром надо уезжать в Казатин.
Осень. Это венец каждого года, когда все вокруг - небо, земля, воздух, вода, все живое и неживое - раскрывается в райском колорите удивительных красок, звуков, благоуханий, в щедром богатстве изумительных даров природы.
Такое мог возвести только Он, имеющий неограниченную власть над вселенной. Сотворить, чтобы Сказочная Осень напоминала о себе каждый божий год, и неблагодарное человечество никогда не забывало о том, что желанный рай начинается уже здесь, на грешной, безумной земле.
Осень - прекрасная пора, когда можно распрямить свои плечи, оценить свой труд за год, предаться праздному созерцанию окружающей красоты.
Прекрасен и еврейский Новый Год - Рош Ашана, который празднуется в это удивительное время года, когда наступает месяц Тишрей. Глубокая вера, а также церемониальность, торжественность религиозных обрядов отодвигает на задний план каждодневную обыденность, возвышает и очищает человека, напоминая ему о том, что он является достойной частью божественной красоты и гармонии окружающего его мира.
На подходе к синагоге Аба встретил стареющего балагулу Лейзера. Тот остановился, развел в недоумении руки и, подняв кверху свою длинную бороду, начал с высокой ноты:
- Очень даже может быть, что мне снится-таки прекрасный сон, и я до сих пор не проснулся. Скажите, пожалуйста, кажется, Аба идет в синагогу!?
- Ты бы сначала поздоровался со мной, а? - Аба протянул руку Лейзеру, но тот слегка отшатнулся и отгородился от него повернутыми к нему ладонями.
- Нет, нет! Если это не так и ты не в синагогу, то не касайся меня, ради Бога! Не буди! Дай побыть еще немного в этом приятном для меня сне!
Через минуту можно было видеть, как Лейзер с высоты своего огромного роста опустил свою руку на плечи своего собеседника, и они вместе влились в негустой поток евреев, направляющихся на вечернюю молитву.
- На днях видел твою старшую и чуть шею не вывихнул, глядя ей вслед. Пора вам уже с Этл подумать о женихе, пора.
В ответ Аба громко и весело засмеялся.
- Ты чего смеешься, я ведь это серьезно.
- И я серьезно, - тем не менее, Аба продолжал улыбаться.
- Где же ты серьезно, - вон зубы свои выставил напоказ, что тебе ковбой из американского боевика.
Внезапно оба замолчали. Легкая тень покрыла лицо Лейзера.
Аба остановился, движением руки остановил балагулу, посмотрел ему в лицо и сказал серьезно:
- Я, может быть, причинил тебе боль. Извини, пожалуйста. Я ведь, когда смеялся, думал сначала только о своих детях, которые, как и все они, теперь больше нас знают и смотрят на нас, как на отсталых людей. А ты советуешь нам с Этл выбирать для Голдочки жениха.
- Может, Аба, ты и прав, - понуро согласился Лейзер. - Я как вспомню моего старшего Соломона... Стоит передо мной и молчит. Я ему - как же ты можешь нарушить традиции своих дедов, прадедов, своей семьи, в конце концов? А он стоит и молчит, упрямо смотрит на меня из-подо лоба и ни слова. Дескать, что с тобой говорить, ты все равно ничего не поймешь. Мы с матерью надеялись, что все обойдется. Просто не верилось, что такое возможно в нашей семье. А он, стервец, на следующее утро умотал со своей шиксой в неизвестном направлении.
