Утром, когда они собирались на работу, появилась Галя.
- Слышали, немцы, говорят, отступают от Сталинграда?
- Слышали, слышали, - буркнул Мендл, одеваясь на ходу.
- Так вот что я вам скажу. Это все из-за зимних холодов. Временное явление! Красная армия ни на что серьезное уже не способна. Как только станет теплее, немцы опять пойдут в наступление. Вот увидите!
- Очень даже возможно, - сказал Мендл и скрылся за входной дверью.
Слухи об угоне молодежи обретали реальную почву - называли конкретные имена населенных пунктов, где это уже произошло. Мендл стал беспокоиться за сестру. Постоянное нервное напряжение, бессонные ночи давали о себе знать.
Как-то она подошла к брату, взяла его за руки и с отсутствующим взглядом начала:
- Скажи мне, брат, как ты считаешь, Бог есть на свете или нет?
А через некоторое время опять, и все с той же настойчивой одержимостью:
- Так ты мне, дорогой брат, и не ответил, существует ли Бог? Если он есть, то неужели он допустит, чтобы именно сейчас, когда так близок наш с тобой час, когда остался один только шаг к цели, - неужели именно в эту минуту он позволит нас погубить!? А, Мендл? Скажи мне, дорогой, скажи, пожалуйста!
Мендл молчал. Мозг его в поисках ответа замер... Мать бежит вдоль плотины, выстрелы, вздрогнула, остановилась... Люсенька...
Что можно было сказать сестре в утешение? Положение могло усложниться в любой момент. Это было очевидно, и убеждать Голду в обратном не имело смысла.
Как-то они пришли усталые с работы. Умылись, поужинали, легли спать пораньше. Не успели уснуть, как услышали шум машин на улице, немецкую и русскую речь. А спустя полчаса громкий стук в дверь. Мендл поднялся, отворил дверь. В комнату ворвалось трое, немецкий солдат и двое полицаев.
- Собирайся! Быстро! - приказал один из них Менделю.
Голда тихо заплакала и тоже стала собираться.
- Захвати с собой поесть на дорогу, - добавил полицай.
Мендл с Голдой опять прощались. И в который раз!
На улице в разных местах из домов выводили мужчин и уводили их в сторону полиции.
Площадь у полицейского участка окружена была полицаями и эсэсовцами. На крыльце дома стояли высокопоставленные немецкие офицеры. Мужчин построили в одну шеренгу. В трех местах вокруг были расположены машины, которые своими мощными фарами освещали собравшихся. За машинами стояли женщины. Прощались с сыновьями, мужьями, плакали - кто тихо, кто навзрыд.
Стояла Голда, дрожа от холода и навалившегося на нее очередного горя.
Вперед вышел немецкий офицер и переводчик. На площади установилась зловещая тишина.
- Господа! - перевел слова офицера молодой переводчик. - Вам выпала большая честь, и вы должны этим гордиться! Отныне вы солдаты Русской Освободительной армии. Ваш священный долг - очистить до конца Россию от коммунистической заразы! Вы будете сражаться плечом к плечу с доблестными воинами Великой Германии.
Мендл стоял и слушал. Извольте, он солдат Русской Освободительной армии! Он призван защищать интересы своих палачей, убийц его матери, Люси, Фани, воевать против Красной армии, против своего народа, своей страны. Черт возьми, не иначе, как в небесах произошел переворот, и вместо Бога миром управляет теперь дьявол.
Когда была подана команда двигаться в путь, Мендл в последний раз оглянулся. Он увидел согбенную, несчастную фигуру сестры и решил, что это конец их борьбы. Все надежды на близкое освобождение рухнули. Вот он, ответ на вопрос Голды о существовании Бога! Пройти через столько страданий, лишений, опасностей, достичь долгожданной черты, за которой ты опять человек, как все, и вдруг оказаться у самой пропасти, умереть с позором и проклятием!
Всю ночь колонна, охраняемая со всех сторон автоматчиками, двигалась на запад. По дороге она непрерывно пополнялась. К полудню, на подходе к станции Касторной, она стала весьма внушительной. Вдали показались станционные постройки.
"Что ж, опять нужно думать о побеге. Тут уж выбирать не приходится. Лучше смерть, чем позор на всю жизнь!" - решил Мендл.
На подходе к станции, совершенно неожиданно, из-за горизонта, на бреющем полете нагрянули три тяжелых штурмовика. За считанные секунды они пронеслись вдоль колонны с адским ревом, свистом, залпами из реактивных установок и крупнокалиберных пулеметов.
